В наше время практически ни одна газета или журнал, также как и популярное ток-шоу или интернет-портал, не обходятся без приглашения экспертов и знаменитостей, переживших эмоциональное выгорание. Лейтмотив всех их историй один: общество и его стандарты требуют от людей свыше их возможностей. Мы должны все время становиться более совершенными и эффективными, и у нас все должно быть в самом лучшем виде — работа, карьера, семья.личная эффективность

Итог очевиден: если человек постоянно живет на пределе своих физических и эмоциональных возможностей, рано или поздно он окажется полностью истощен. И так было всегда — перенапрягаясь от работы или ввиду жизненных невзгод, человек чувствовал сильную усталость. Но толки по теме убедительно показывают, что усталость сегодня приобрела хронический характер, став повседневным явлением, и по своим масштабам вылилась в эпидемию, тогда как в медицине такой клинический термин отсутствует.

При этом дискуссии зачастую лишь констатируют феномен эмоционального выгорания, связывая его лишь с гонкой за личной эффективностью. Хотя стоит задаться вопросом о мере личной ответственности каждого из нас за свое психическое и физическое состояние.

А именно, должен ли взрослый человек начала 21-го века знать, как согласовать свою жизнь и работу таким образом, что они гармонично взаимодополняли друг друга, не сводя на нет самого человека? И что, каждый, кто не находит в себе силы достигнуть очередную высоту современного жизненного Олимпа, должен квалифицироваться как истощенный и подлежит реабилитации в специальной клинике? Неужели мы, образованные и просвещенные, не в состоянии самостоятельно определить смысл своей жизни и достойный ее образ ради нашего же собственного благополучия?личная эффективность

Читайте об этом в досье инфо-клуба «Эксклюзив»:

— «Мы говорим жизнь – подразумеваем работа» — каковы предпосылки того, что от работы сегодня «ни спрятаться, ни скрыться»

— «Ставка больше, чем жизнь» — с чего это вдруг в современную эпоху подвиг стал нормой повседневности

— «Общественная индульгенция» — почему не стыдно, напротив — даже почетно «подхватить» синдром эмоционального выгорания

— «Меры противопожарной безопасности» — что необходимо знать и уметь современному человеку, чтобы не «сойти с дистанции» в достижении жизненного успеха

— «От кутюр, а не ширпотреб» — как противостоять натиску навязываемых обществом стандартов, ведущих к эмоциональному выгоранию

назад к выпуску >>

к рубрике >>

___________________________________________________

Карусель жизни

Типичная картинка, складывающаяся по рассказам знаменитостей: если человек просыпается утром с чувством усталости, и его голова полнится сомнениями и тяжелыми мыслями о том, что нет сил одолеть дневную сутолоку дел – верный симптом эмоционального истощения. Это мучительное чувство загнанности вызывает растерянность, а подчас и панику, что внезапно ставит человека в тупиковое состояние: «нет более мочи ни на что». Эмоциональное выгорание также проявляется в чувстве тревожной усталости после напряженного рабочего дня, которое заходит так далеко, что нет сил вечером даже почитать книгу или посмотреть фильм по телевизору.

Обнаружив эти симптомы, человек обращается к специалисту. Тот вытаскивает «эмоционального погорельца» из ежедневного Гуантанамо его обычной жизненной рутины, и в течение двух-трех месяцев посредством профессиональной программы осознанного снижения стресса приводит его к новым высотам. И — опять за работу, на покорение новых карьерных вершин и… новый срыв. Такая карусель.

Цифровой век

Современная эпоха – это вездесущие средства связи, тотальная доступность, а также постоянное комплексное и быстрое извлечение информации через Интернет. Сегодня слово «онлайн» обозначает образ жизни, который для современного человека стал таким же естественным, как прямохождение. Когда, к примеру, мы едем на машине, то, определяя свой маршрут, не оглядываемся более по сторонам, а с помощью смартфона находим карту Гугл. Главное — верно подобрать ключевое слово для запроса, и мы оказываемся в пункте назначения в кратчайшее время.

Все эти информационно-технические фишки призваны облегчить нашу повседневную жизнь. Что, собственно, они и делают. Они экономят наше время и устраняют из нашей жизни механические операции и суету. Но при всех их благостных свойствах, маленький чертенок нам нашептывает в ухо: все, что ты делаешь, не имеет ничего общего с удобством, это тяжелая работа, а ты всегда на службе, потому что все эти вещицы не только приносят комфорт, они в то же время есть рабочие инструменты.

И действительно, сидя за вечерним коктейлем в баре и все же(!) пробегая глазами почту на смартфоне, можно заметить, что ваш шеф тоже висит на линии, еще раз обдумывая детали утренней летучки. «Все действия современного человека сводятся к работе», — констатирует культуролог, профессор философии Берлинского университета Буюнг-Чул Хан (Byung-Chul Han) в своей книге «Усталое общество». Он также утверждает, что человек сам себя доводит до ручки. Именно наше раздутое до невероятных размеров эго провоцирует нас на работу до полного истощения.

«Статус-террор»

Синдром эмоционального выгорания есть негативное следствие гигантского «карьерного» ралли, в котором принимают участие амбициозные работники с рвением, свободным от всякой самоиронии. Они не соизмеряют усилия со своими возможностями, наоборот — они ищут вызов в новых проектах и отвечают на еще большие ожидания.

Жизнь знаменитостей, переживших эмоциональное истощение – яркий пример тому, насколько тесно люди идентифицируют себя с делом своей жизни. Специалист по коммуникациям Мириам Меркель (Miriam Merkel) в книге «Письма, адресованные моей жизни» блестяще показывает, насколько люди срослись со своей работой, приводя хронологию своего дня, так плотно заполненного встречами, делами и обязанностями, что силы оказываются на исходе: «В среду вечером я должна обдумать, какие джинсы одеть на вечеринку в Берлине, что состоится через 2 недели, и какие туфли могут подойти к серо-зеленому вечернему платью, которое я одену днем позже на дипломатический прием. Платье должно быть очень аккуратно упаковано, так же как и летняя одежда для 30-горадусной пекинской жары, и теплые вещи для поездки в Гамбург и Берлин».

Таковы проблемы проминентной публики. Из этого текста проглядывается причинная идея «эмоционального выгорания»: я вращаюсь среди избранных, условия моей работы смертельные, но я — человек мира, меня постоянно и повсюду приглашают, я транслирую отменный вкус. Но в какой-то момент силы оставляют, и наша героиня, проснувшись утром в отеле, вдруг почувствовала, что не знает, за что схватиться в первую очередь. Она воспринимает свое состояние как болезнь и отправляется в специальную клинику на реабилитацию. Где попивает особо целительный чай, ест легкую изысканную еду и ведет тонкие беседы – ни дать, ни взять «погорелец» со стилем. И одновременно — жертва социального «статус-террора».

Идея психологической «санации», образно отраженная в книге Меркель, сопровождается и беспощадным обвинением общества, которое признает только карьеристов. Современный герой, как и во времена средневекового эпоса, — этакий рыцарь «без страха и упрека», ищущий приключения, одолевающий кризисы и идущий ва-банк. С той лишь разницей, что в постиндустриальную эпоху, когда сломаны все традиционные сословные перегородки, в этой карьерно-статусной гонке может принять участие любой. Стартовые условия особой роли не играют — «кто был ничем, тот станет всем». Главное — амбиции и усилия!

Но этот сценарий реализуется до поры до времени, пока не наступает полный душевный коллапс и, наконец — осознание того, что можно жить совсем по-другому. А именно — более осознанно, по правилам, подогнанным под самого себя, как костюм индивидуального пошива, и с учетом своих собственных ресурсов, своей психики и физики – чутко внимая сигналам своего организма.

«Откуда дровишки?»

Затрагивая тему синдрома эмоционального выгорания, стоит сделать небольшой экскурс в историю этого термина и его применения. Это внесет бОльшую ясность и в определение его «статусной» разновидности: есть на самом деле люди, которые в силу специфики своей профессии и возложенных на них обязанностей, подвергаются эмоциональному выгоранию. Это случается с теми, кто работает в сфере ухода за тяжелобольными или в тех областях, где работа сопровождается с напряжением такого высокого порядка, что в принципе трудно переносимо человеком.

В любом случае, эти люди не носятся со своим эмоциональным выгоранием, как с писанной торбой, не отлеживаются в дорогих реабилитационных комплексах, и не сидят неделями дома в беспомощном и отсутствующем состоянии. Они, как правило, не обращают на него сколько-нибудь серьезное внимание. Попадалась ли вам когда-нибудь журнальная статья или репортаж об эмоциональном истощении сиделки дома престарелых или нянечки из наркоцентра? Нет. Ведь они не принадлежат к той когорте пострадавших, о которых обычно говорят и пишут. Потому что они недостаточно гламурны и высокостатусны.

Впервые термин «эмоциональное выгорание» использовал психиатр Герберт Фрейденбергерг (Herbert Freudenberger) в 1974 году в своем отчете по исследованию рабочих нагрузок помощников-добровольцев одной из нью-йоркских наркоклиник. Впоследствии этот термин распространился также среди психологов и эргономистов (исследователей условий труда) при обозначении профзаболеваний. По иронии судьбы, «эмоциональное выгорание» оказалось также связано и с хронической усталостью и болезненным переживанием неудачи, что само по себе не является психическим заболеванием. В то время как у людей, склонных к психическим заболеваниям, что связано с особенностями их личности, эти симптомы могут привести к депрессии, которая в настоящее время действительно является серьезным недугом.

«Секрет успеха» синдрома эмоционального выгорания

Психиатр Маркус Павелцик (Markus R. Pawelzik) следующим образом высказался о магической привлекательности словосочетания «эмоциональное выгорание»: «Если я провожу лекцию о наиболее распространенных психических расстройствах и депрессии, на нее приходят 50 человек. Если же тему похожей по содержанию лекции я обозначу, используя в ее названии термин «эмоциональное выгорание» — соберется аудитория уже в 500 слушателей».

Люди охотно собираются под «флагом» эмоционального истощения, так как здесь они могут выговориться по поводу своих переживаний, не испытывая какой-либо неловкости. Депрессия же в обыденном сознании все еще «попахивает» болезнью. Также считается, что депрессивные люди так или иначе – слабаки. Они де не «созрели» для настоящей жизни, так как воспринимают ее сквозь призму страха и неуверенности в себе. Они обычно подвержены суициду и, если они хотят испытать моменты радости, им для этого нужно принимать сильнодействующие лекарства. В депрессивном состоянии человек находится дома, в одиночестве, в состоянии же эмоционального выгорания люди не чураются общества. Эмоциональное выгорание сегодня играет роль социальной панацеи. Это — первая болезнь, о которой не стесняются говорить, наоборот – рассказывают о ней всем, пишут книги и снимают фильмы.

Да, наконец-то, мы обрели болезнь, которая метафорически закрепила за нами право быть в некоторой степени слабыми. Наконец-то, мы можем в симптомах своего душевного состояния отобразить «узкие места» нашего общества, ориентированного на беспрестанное повышение эффективности. Где-то кто-то дернул рукоятку «стоп-крана», и сегодня эмоциональное выгорание вылилось в повальную эпидемию, которая охватывает массы, ибо никто не боится этой остро-модной болезни. Ведь она ни от кого не требует ложиться под нож хирурга, облучаться или проходить химиотерапию. И от эмоционального выгорания, как правило, никто не умирает.

Эмоциональное выгорание выполняет роль некоего социального климата, общего фона жизни современного человека, то есть с ним в сознании людей не ассоциируется ничто личное. Потому что все истории, связанные с этим синдромом, очень похожи друг на друга. И в историях других люди обнаруживают свой собственный случай, пусть даже как потенциальный. Каждый случай похож на другой, так же как и его исход – а именно со счастливым концом, очищением, спасением. Поначалу человека охватывает ощущение душевного смятения, что с ним что-то не так, даже если внешние обстоятельства жизни ослепительно благоприятны. Хорошо оплачиваемая работа, прекрасная семья и окружение. Он отправляется к врачу, затем день-два проводит дома. А на третий день, когда он возвращается в офис, то не узнает самого себя. Открывает свой ящик электронной почты и, как обычно, обнаруживает там 20 сообщений. Но в этот день он может не открыть их. Его охватывает необъяснимое отвращение, он выключает свой нетбук и покидает рабочее место. Идет к другому врачу, тот определяет его диагноз как эмоциональное выгорание со всей сопутствующей программой и отправляет на терапию.

Синдром эмоционального выгорания оказывается своеобразной индульгенцией в нашем обществе, которое признает себя человеконенавистническим, убийственно неприемлемым в некоторых отношениях, или по крайней мере вредным для благополучия людей. Никто больше не виноват в своих личных неудачах. Никто не должен винить себя в том, что он неразумно рассчитывает свои силы. Извиняющий посыл: страшные и неуправляемые силы современного сложно-организованного общества обрекают отдельных его членов на истощение.

«Новые времена»

А знаем ли мы себя, в своем подавляющем большинстве? Как правило, мы не в состоянии себя познать, когда все так усложнилось. Более того: мы не позволяем себе познать себя, так как недостаточно ответственны за то, что происходит в нашей душе. Люди не имеют никакого представления о своей душе, так же почти ничего не знают и о своем теле. Если у человека болит спина, он делает карьеру «инвалида спины». Он идет к ортопеду и тот ему «дарит» диагноз в виде грыжи межпозвоночного диска. А если у него еще и эмоциональное выгорание обнаружат, то грыжа станет играть роль симптома перегрузки. Она в настоящее время признается в качестве сопутствующего следствия эмоционального выгорания.

Для души, этой «терра инкогнито» для ее владельца, сегодня сформировалась целая армия специалистов. Но они не занимают себя историей жизни, опытом детства и потрясениями, которые испытали их клиенты. Эти времена уже канули в лету, когда пациенты на манер Вуди Аллена и его нью-йоркских друзей-аристократов по полдня возлежали на кушетке невероятно терпеливого психолога, рассказывая ему впечатления дня с краткой его интерпретацией в заключение сквозь призму детского опыта подопечного.

Современные психологи работают непосредственно с эмоциональным выгоранием, с болезнью, как будто она зверь какой-то, которого терапевт обуздывает, как необъезженную лошадь. Потому что синдром эмоционального выгорания как недуг не захватывает человека с такой же силой как депрессия. За эмоциональным выгоранием не скрывается какая-то «темная история», возникшая с негативным опытом еще в раннем детстве и повторяющаяся в череде неудачных любовных отношений и прочее. За эмоциональным выгоранием, как правило, стоит лишь однозначно идентифицируемая перегрузка.

Чтобы эмоционально «сгореть», совсем не нужно приводить себя в полную негодность. К тому же известно, что пострадавший от эмоционального выгорания отнюдь не депрессивный больной. И потому, как всем понятно состояние сотрудников, которых постигло эмоциональное выгорание, как и известны его симптомы, многие компании прилагают серьезные усилия, чтобы оградить свой персонал от этого недуга. Так, например, правление концерна Фольксваген в ответ на общественную дискуссию о синдроме эмоционального выгорания, запретило своим сотрудникам, имеющим корпоративные смартфоны, обмениваться электронными сообщениями в нерабочее время.

Ясно, что эти 1100 сотрудников являются высшим эшелоном менеджеров компании и одновременно классическими кандидатами на эмоциональное выгорание. Остальные же сотрудники также не получат никаких сообщений от руководства Фольксвагена. Некоторые фирмы даже объявляют мораторий на корпоративный обмен электронными сообщениями на период рождественских каникул. И все это также «дружеские уступки» со стороны современного общества, этакое успокоительное средство для тех, кто искренне верит, что эмоциональное выгорание есть лишь результат всеобщей досягаемости в «цифровую» эпоху.

И тем не менее, синдром эмоционального выгорания вызвал в обществе нешуточную панику, как чума, которая может захватить и подчинить себе всех. И конечно же, фирмы должны смириться с известными потерями, если один или даже несколько сотрудников остаются дома по причине эмоционального выгорания. Возможно, это не обрадует руководство, если их сотрудник с диагнозом «эмоциональное выгорание» не только остается дома, но и отправляется в парусное путешествие, как это случилось с сотрудницей одной из фирм из Вупперталя. Ее начальник не воспринял поставленный диагноз так же серьезно, как сама пациентка и уволил ее с работы. К счастью «погоревшей», дело было урегулировано в ее пользу апелляционным судом Дюссельдорфа.

«Подвергай все сомнению»

Да, не стоит шутить с эмоциональным выгоранием. Но кого оно постигло, тот несет личную ответственность за это, что он постоянно подвергает себя нагрузкам и не ищет пути изменить свой образ жизни на более здоровый. Сегодня синдром эмоционального выгорания стал народной болезнью — и «виновников» этой эпидемии найти не трудно: работодатель, который ставит невыносимо высокие требования перед своими сотрудниками, общество, которое постулировало, что человек должен функционировать без передышки, как на работе, так и дома. Современный человек, как таковой, уже не в состоянии заботиться о себе, так как его тело не имеет чувствительности, и он не знает больше, как ему правильно питаться. Его жизнь — череда социальных ритуалов. Поэтому синдром эмоционального выгорания как болезнь, имеющая так много причин, просто обречена на популярность.

А кто, собственно, установил этот распорядок, согласно которого мы обязаны постоянно «оптимизировать» себя во всех жизненных сферах? Кто нас заставляет регистрироваться в Фейсбуке и так отчаянно соревноваться там в количестве друзей, как будто мы должны завоевать новый континент? Кто сказал, что в этом обществе лишь тот признается, у кого есть счастливая семья, в которой растет 2-3 детей, и кто регулярно занимается сексом? Никто! Все это мы делаем по доброй воле. Или из страха. Потому что многие из нас испытывают потребность всегда и повсюду быть на высоте положения. И только в тяжелые моменты, которые на самом деле и проливают свет на нашу жизнь, наша неуверенность в себе начинает «бить в висках», и мы обретаем чувствительность.

И в этой связи сомнение — самый лучший подарок, который преподнес человеку всевышний. А почему люди так боятся спросить себя, к чему вся эта глупая суета? Тем, кому уже за 40, и они уже сделали карьеру. Сидят теперь на ее высоком этаже и тусуются на эксклюзивных вечеринках, где только руководство попивает шампанское. Для этого они работали с утра до ночи с нечеловеческим напряжением, за что заплатили не только своими усилиями, но и общим самочувствием. Они заслужили высокое денежное вознаграждение. Их денег достаточно для создания такого образа жизни для всей их семьи, который транслирует собой всеохватный успех. И они не имеют права оступиться, иначе будут сразу же выброшены из своего нынешнего круга. Психоаналитик Вольфганг Шмидбауэр (Wolfgang Schmidbauer) определяет это помешательство как «перфекционисткий обруч страха». Это насколько нужно забыть всю историю человечества, чтобы не понимать, что человек и перфекционизм также несовместимы, как масло с водой. «Гонка повышения человеческой эффективности приводит к разрушению личности», — констатирует Хан.

Так что лучше подходит нам, несовершенным по природе своей, как это выяснить для себя? И подвергнуть критике то, чем мы ежедневно занимаемся.

«А вдруг я стану изгоем?»

Все истории людей, подвергшихся эмоциональному выгоранию, так или иначе транслируют страх перед психологической и социальной пропастью, утверждает Хилмар Клюте (Hilmar Klute) в своей книге «Мы, выгоревшие». Когда однажды утром человек чувствует, что более не в состоянии продолжать статусную гонку, диагноз «эмоциональное выгорание» нависает над ним, как колдовское проклятие. И в сознании роятся ужасные мысли: «А вдруг я стану изгоем, и меня начнут сторониться. Или хуже того – подвергнусь остракизму, потому что внутренне истощен и не в состоянии более быть эффективным».

А что, если вдруг наш герой остановит на минуту свой привычный поток мыслей и скажет: «Подождите, вот прямо сейчас мой компьютерно-инфицированный мозг осенило следующее: я ставлю под вопрос весь порядок моей жизни. Я подвергаю сомнению тот факт, что мы действительно боремся за продвижение нашего общества вперед, так как мы сами, выступая в роли мучеников постмодернистской эпохи, находимся в добровольной эксплуатации у своего собственного эго и доводим себя до истощения. Я подвергаю сомнению правильность моего выбора профессии, которая забирает все мои силы и создает проблемы, не помогает мне познать себя и само-раскрыться, не приносит удовлетворения и внутренних озарений. В молодости я изучал историю итальянской литературы, а чем я занимаюсь сегодня? Управлением долгами. Как это сочетается между собой?

И с этими сомнениями я обращаюсь к моей семье. Я скажу моей 12-летней дочери, что хочу, чтобы она выбрала жизнь, не богатую событиями и суетой, как это считается нормой в нынешнем твиттер-царстве. Я сообщу своей жене, что мы не будем перестилать на кухне полы с подогревом, так как я не хочу на это работать. И мы не поедем в отпуск в Акапулько, а проведем его на нашем местном пляже».

Но совсем немногие выбирают этот сценарий, который явно не обеспечит социально привлекательный фасад, но внес бы в жизнь необходимую гармонию. Большинство предпочитают строить «потемкинские деревни». Клюте приводит пример, яркое тому подтверждение: «Недавно мой приятель пригласил на ужин своих друзей, семейную пару. Они живописно обрисовали, как замечательно им удалось совместить семейную жизнь, работу и секс. Отношения между ними, как и сама жена, свежи, как в первый день знакомства, дети блистают в школе, и оба супруга получают удовлетворение от своей работы. То есть лучше и пожелать некуда. Однако позже, когда гостья удалилась с хозяйкой дома на кухню, ее муж признался, что ему не хватает секса, что он компенсирует это бокалом вина по вечерам». Идиллия оказалась лишь иллюзией, списанной из журналов и телевизионных шоу.

Ад социальных стандартов

Пока наша жизнь заточена на карьеру, она проходит мимо нас. И это – наше представление о жизни, наша концепция, наш план, назовите это как угодно. И пока наша жизнь такова, мы сами, по определению Эрнста Блоха (Ernst Bloch), — «влюбленные в успех». А вот когда мы истощимся, то трансформируемся во «влюбленных в кризис». Далее мы впадаем в состояние эмоционального выгорания и только тогда порываем с ритуалами нашей повседневной культуры. Так как мы не можем более их поддерживать. Потому что теперь нам нет дела до интересов других. О них, этих интересах, мы узнали из так называемых социальных сетей. «Виртуальное пространство подобно преисподне единообразия», — так определил его Хан. Но мы считаем, что погружение в нее помогает нам защититься от нашей собственной боли и сомнений. К сожалению, это не срабатывает, поэтому мы сгораем в аду социальных стандартов, как бедные грешники на картине Босха «Ад».

Хотя нет ничего удивительного в том, что мы усталые и измученные от тяжелой работы, особенно если она нам не интересна, и все это тянется месяцы и годы. Почему нас при этом не переполняет чувство гордости или, как его назвал Петер Хандке (Peter Handke), «усталой гордости» в своем «Очерке об усталости»? Потому наша усталость есть наше наказание, наша болезнь. И только тогда, когда у нас выявили эмоциональное выгорание, мы можем собой гордиться, что вступили в схватку со стандартом высокой эффективности. Но слово «усталость» в данном случае совсем не уместно. Это слишком безобидный термин. Тот, кто устал,ночью крепко спит, а утром вновь полон сил.

Нет, мы не уставшие, мы эмоционально выгоревшие, нас изувечила меритократия (букв. «власть достойных», от лат. meritus — достойный и греч. кратос — власть, правление) — принцип управления, согласно которому руководящие посты должны занимать наиболее способные люди, независимо от их социального происхождения и финансового достатка. – Из Википедии). И теперь мы говорим: посмотрите – это моя рана. Я опустошен и должен пить чай из ройбуша, чтобы расслабиться, чтобы снова стать крепким парнем, каким был прежде. Но когда я вернусь в строй, я принесу своим собратьям по духу, таким же карьеристам, свои философские извлечения.

Философия этих менеджеров-«погорельцев» сводится к следующему: каждый, кто ежедневно жарится в офисном аду, должен пройти через состояние эмоционального выгорания, чтобы определить границы своих возможностей. Но извините, когда человеку уже за 40, а он еще так и не выяснил хотя бы для самого себя границы собственных возможностей, не понял, что человек, в основе своей – «машина сравнительно низкой мощности». Тот, кто не имеет никакого понятия о физических и психических ограничениях человека, в принципе, не имеет морального права быть руководителем, так как последний несет ответственность за других людей. И тот, кто доводит себя до состояния эмоционального выгорания, на самом деле профнепригоден.

«Делу время – потехе час»

Все это выглядит таким образом, что мы утратили понимание, что есть работа как таковая. Что обозначало раньше это слово? Даже несколько десятилетий назад (мы даже не говорим о до-индустриальных временах нещадной эксплуатации), рабочий рано утром начинал свою смену. И восемь часов был занят тяжелым физическим и зачастую вредным для здоровья трудом. А после трудового дня он шел домой, где его встречала жена с готовым ужином. Да простят меня феминистки и поборники эпохи постиндустриального модернизма: это ни в коем случае не ностальгия по патриархату, или же особая историческая ревизия. Важно лишь: распоряжайтесь своими силами, чтобы они оставались, чтобы покопаться в саду по вечерам или встретиться с единомышленниками в клубе голубеводов. А поутру — снова на работу, утомительную и не приносящую особого наслаждения.

Таковой работа была задумана и отделена от остальной жизни. Скромные садово-огородные участки (каких, кстати немало в европейских странах), непосвященные часто высмеивают, называя их пролетарскими идиллями, в то время как эти простенькие дачки транслируют важный посыл: есть здоровая альтернатива покорению «карьерных» вершин. И сегодня уже есть такие поселения, где культивируется эта жизненная концепция, где имеет место, и прополка сорняков, разведение кроликов и беседы за кружкой пива и сигаретой. Этакий социальные анклав, в котором работа все еще рассматривается как приносящая статус и поддерживающая жизнь, но в то же время позволяющая человеку остаться самодостаточным и способным к выполнению повседневных домашних дел.

Эмоционально «выгоревших» людей рабочих специальностей почти не встретить. В большинстве своем подвержены синдрому эмоционального выгорания амбициозные карьеристы, те, кто предстает во всей своей красе на современной «ярмарке тщеславия». Французский социолог Ален Эренберг (Alain Ehrenberg) в своей книге «Дискомфорт в обществе» пишет: начиная с 80-х годов прошлого столетия, в сфере труда появились такие тонкие компоненты, определяемые как личностные. С тех самых пор люди должны сидеть в офисах, открытых пространствах и, особенно в последнее время, предоставлять в распоряжение фирм свои навыки работы с информационно-техническими средствами – компьютерами и т.д. Они также должны уметь убедить других в презентации своих предложений, постоянно быть приветливыми и контактными, на что ранее мало обращалось внимания в повседневной офисной рутине. Они должны постоянно держать себя в жесткой узде, выполняя при этом довольно нехитрые функции. И если это продолжается годами, человек может просто не выдержать.

Психологические самоотречение

Социолог Диетер Цапф (Dieter Zapf) замечает, что такие ритуалы, как вмененная в функциональную обязанность улыбка, делают людей больными. Тому, кто по работе должен постоянно улыбаться, приходится подавлять свои собственные чувства, что грозит психологическим самоотречением, чрезмерной навязчивостью и подавленностью, приводящей к депрессии. В таких случаях эксперты советуют иногда нарушать правила, находясь в плохом настроении, сознательно транслировать это окружению и тем самым психологически восстанавливаться.

Сращение улыбки с предоставлением услуг еще в 80-е годы было подвернуто жесткой критике американским социологом Арли Рассел Хохшильд (Arlie Russell Hochschild). Она всесторонне проанализировала улыбку стюардесс и заявила, что эта улыбка полностью коммерционализирована. «Если руководство вменяет в обязанность то, что человек чувствует и как свои чувства выражает, если работник имеет меньше свободы, чем клиент, выражать свою любезность, то какое влияние все это оказывает на эмоциональное состояние самого работника?» — задается вопросом Хохшильд.Если мы ежедневно отдаем в жертву бизнесу свои тонкие чувства, перемежая их лицемерной приветливостью, это подтачивает наши силы, и в какой-то момент мы полностью «сходим с рельсов».

Хотя только из-за недостатка чувствительности эпидемия синдрома эмоционального выгорания не возникнет. Мы все чувствительны, мы воспринимаем не только связанные с бизнесом реакции поставщиков услуг. Нет, мы также вслушиваемся в себя, как любопытные соседи. И если мы при этом что-то в себе откроем, мы полагаем, что приблизились к собственной внутренней свободе. А именно — мы обнаружили в себе новое поле для самопознания.

Искусство жить

Это один из домыслов общества «эмоционального выгорания» — мы должны наслаждаться нашей повседневной трудовой деятельностью, что является достаточным условием для успешной жизни. А ведь еще Аристотель в пух и прах раскритиковал этот провокационный постулат: работа по найму и радость жизни несовместимы. Кто работает по найму, отличается от рабов только тем, что получает вознаграждение за свою утомительную рутинную деятельность. Физическая работа, работа ремесленников, также как и работа купцов, приводит, по мнению Аристотеля, к неблагоприятной деформации души и ума.

Так что же, по Аристотелю, жизнь, счастливая и достойная человека? Конечно, жизнь богатого наследника, хорошо обеспеченного человека, которые могут посвятить себя искусству и философии, в противном же случае остается лишь утомительный и безрадостный заработок на свое существование.

В наши дни такой образ жизни далеко не типичен, большинству людей приходится работать по найму. И чем мы более интеллигентны и образованы, тем более комплексна наша профессиональная деятельность, которой мы заняты день за днем. Тем более, что наше отношение к работе формировалось на протяжении веков в поощрении трудовой деятельности. Труд всегда превозносили над праздностью, что и до сих пор так и не вышло из моды. А аристотелевы взгляды нашли своих последователей в философских кулуарах, и в гораздо меньшей степени в торговых и ремесленных гильдиях. Эпоха Ренессанса, более того, определила труд как инструмент очеловечивания, предполагая, что условия труда должны быть гуманные, что, как известно, так и не было реализовано. «Не работали лишь мертвецы», — так образно выразился по этому поводу Клюте.

Труд и личные чувства были сплавлены воедино в понятии «трудовая гордость»: гордость ремесленников, гордость рабочих, что позднее привело к серьезным революционным потрясениям индустриальной эпохи. Работа все больше и больше превращалась в символ, как священный орден, к которому принадлежит каждый человек. То есть работа из средства к существованию превратилась в образ жизни и насколько  сплелась с жизнью, что приобрела также иное применение.

А сегодня работа все чаще и чаще становится врагом нашего самочувствия. В ежедневном стрессе на работе таится угроза нашему благополучию, и представление о этой угрозе уже давно сформировано. Благополучие же есть нечто, что находится далеко за пределами наших рабочих будней, оно больше походит на утопию, которая отражена в рекламных роликах. Поэтому синдром эмоционального выгорания можно с полным правом рассматривать как результат утраченного «искусства жить».

«Упрощай свою жизнь»

Мы сами также являемся главными действующими лицами общества, исповедующего меритократию. Кто не поклоняется этому идолу, тот не «сгорает» на работе. Синдром эмоционального выгорания есть награда «офисного легиона», жизненная философия которого заменена философией корпоративной. Наше душевное состояние сегодня ориентировано в гораздо меньшей степени на здравый смысл, нежели на императив: «Упрощай свою жизнь». То есть, если мы ежедневно убираем свой рабочий стол, содержим в порядке все документы, меньше вероятности того, что мы столкнемся с неопределенностью в нашей работе.

Но проблема не сводится к организации нашего рабочего места и хранения документов. Жизнь, к сожалению, — очень сложно-организованная штука, и легче не станет ввиду подобных технических процедур. Чем больше мы упрощаем жизнь, тем труднее она становится для нас. Человек, который не может справиться с требованиями офисной жизни, эмоционально выгорает не потому, что он не имеет специальных ящиков для хранения документов или подвесные папки. Он «выгорает» потому, что он не имеет интеллектуальных навыков, помогающих ему отделить важное от несущественного, истинное от ложного — процесс, который в любом случае достаточно сложный. Человек «выгорает», потому что он слишком сузил свой взгляд на жизнь.

Современные пилигримы

Предположительно, все началось со знакомства с книгой Пауло Коэльо «Дневник мага», в которой автор описал свое паломническое путешествие по легендарному Пути Сантьяго, пройденному миллионами пилигримов со времен средневековья. То есть популярность этого маршрута выросла еще за несколько лет до «эпидемии» эмоционального выгорания, но своего пика она достигла 6-7 лет назад. Что отчасти было спровоцировано нашим внутренним ощущением. Мы работаем под сильным напряжением, таким же образом протекает наша личная жизнь, и с таким же неумным желанием мы стремимся хотя бы на время уйти прочь от этой изнуряющей повседневности. Отпускные поездки на море уже не обеспечивают нам вожделенного отдыха и смены жизненных декораций.

Нам нужно что-то такое, что смогло бы встряхнуть наше сознание, переключить нас на иную волну, на иное течение жизни. Кто пускается в это путешествие, не соотносит себя со средневековыми христианскими паломниками, которые читали Августина и были счастливы, достигнув могилу Апостола Иакова. Наш «выгоревший» путник идентифицирует себя с другими менеджерами и инвестиционными консультантами, которые также не могут более продолжать свою работу и поэтому должны на время стать пилигримами. Он, как все эти «погорельцы», полагает, что сможет из этого путешествия составить представление о счастливой жизни. Он сидит и пьет вино в старом плохо проветриваемом помещении бывшего постоялого двора, жалуясь на жизнь таким же «выгоревшим» спутникам.

Возможно, кому-то из них это и поможет в определении своей новой жизненной перспективы. Но для этого в первую очередь необходимо также заглянуть в себя и открыться для себя самого, в чем меньше всего может помочь корпоративная философия. И гораздо меньшему числу пострадавших удается изменить свою жизнь на период, более продолжительный, чем само это путешествие. Потому что он не только должен будет забыть о карьере и общественном признании, но и привести в порядок свою душу и самочувствие.

Хотя, есть конечно такие люди, которые порвали с прежней жизнью в корпоративном гетто, не в силах более переносить свою постоянную досягаемость для начальства и унизительную бюрократическую опеку. Так, Клюте приводит в пример одного немца, который, не зная английского, бросил все и уехал в США, где без особой душевной ревизии заделался кем-то вроде ковбоя. И в свои последние сороковые он нашел себя радостным и счастливым, разводя коров и ухаживая за ними. Но на общем фоне этот случай смотрится как исключение из общего правила, а не жизнеспособная альтернатива. Более реалистичным оказывается так называемый «саббатикал».

Наедине с собой

«Саббатикал» — это продолжительный отпуск, от нескольких месяцев до года, в который сотрудник уходит по договоренности с руководством. Это может быть все, что угодно – дальнее путешествие или же написание книги о том, как он выбрался из состояния эмоционального выгорания. Или же курс изучения иностранного языка, культуры и менталитета страны, которая уже давно манила к себе. Можно пойти в монастырь, как это делают многие знаменитые «погорельцы», хотя конечно они, по сравнению с монахами, в гораздо меньшей мере соблюдают тамошний распорядок жизни, а просто наслаждаются уединением.

Это очень интересный феномен нашей «лишенной смысла» эпохи. Люди, столкнувшиеся с эмоциональным выгоранием, стремятся туда, где на протяжении веков другие искали поддержку в определении смысла своего бытия. Но отнюдь не в поисках этого смысла, а просто в виду потребности обрести покой и быть хоть какое время «мобильно недосягаемым». Точно также, как и в паломническое путешествие к гробу святого Иакова люди пускаются в наименьшей степени из религиозных соображений, а просто надеются пережить там, как говорится, состояние открытости самому себе и честности перед самим собой, которые были ими утрачены, как и здравый смысл в целом. Здравый смысл своего существования.

Странно, что в свободном, как ни какое другое, западном обществе, его члены так жаждут свободы. На самом деле, у них есть возможность развиваться так, как им бы этого хотелось. Тем не менее, мало кто решается изменить свою жизнь.

Дискомфорт как образ жизни

Очевидно, что в нашем богатом на поточное производство и стандартизированные услуги обществе не так уж просто стать незаменимым. Это удается лишь единицам — тем, кто неразрывно связан с той иной иной торговой маркой, фирмой, идеей, продуктом. В результате многие, занятые самолюбованием, обречены на эмоциональное выгорание. Потому что стараются в одинаковой степени преуспеть и на работе, и в любовных отношениях, и быть высоко оценены и вознаграждены. С другой стороны, реальные условия таковы, что человек не в состоянии получить столько признания и любви, сколько ему хотелось бы.

Люди обязывают себя успевать и быть эффективными на всех фронтах. Они обязаны сами себе ежедневно это доказывать, как на работе, так и в личной жизни. Но все это – дело пустое, хотя и не безопасное. Не хватает времени на дружбу, ее заменяют клики «нравится» в социальных сетей. Антропологи утверждают, что человек изначально был с состоянии поддерживать контакты в среднем с сотней людей. Большее их число он не может охватить психически и социально. Но люди безрассудно идут на поводу своего эго, не задумываясь о последствиях. Потому что не знают, чтО на самом деле происходит с ними, с их душой. И не умеют противостоять своему эго.

Мы планируем свою жизнь таким образом, что уже с самого начала закладываем опасный недуг. Мы ощущаем, что с нами что-то не так, но не имеем ни малейшего представления, что именно: «Дискомфорт, — как пишет Эренберг, — все чаще оказывается характерной чертой нашего образа жизни». И вся прелесть в том, что есть рынок и публика, которые радостно принимают нас с этим расстройством. Наш дискомфорт приобрел социальную ценность, стал этакими торговым брендом, имеющим спрос в экономическом и социальном смыслах.

Да, те, кто пережил эмоциональное выгорание, уж точно может привлечь к себе широкое внимание. Ему достаточно описать симптомы своего душевного бедствия и переложить ответственность за это на невыносимый стресс на работе, и — он уже герой, нерукотворный памятник неизвестному погорельцу. Эмоциональное выгорание только тогда «чего-то стоит», если эта патология находит социальное одобрение. Неуверенность в себе, в выбранной профессии и в своей социальной роли есть не что иное, как начало душевной болезни. Тут возникает жалость к себе, далее – своя комбинация терапевтических процедур и, наконец, гордость за себя и самолюбование. В принципе, есть много вариаций доведения себя до состояния эмоционального выгорания, но все они в одинаковой степени– наше личное подтверждение собственной беспомощности.

В 19-м веке, когда психология и неврология были еще в эмбриональном состоянии, первые признаки этого современного тренда фиксировались под названием «неврастения». Депрессия же в те времена была редким исключением, а сегодня — это повседневность. Потому что она имеет социальное одобрение. Сегодня взрослый человек просто не мыслится без своей личной истории душевных деформаций — травмы детства, неудачного брака, всевозможные зависимости и фобии, и еще много чего. И если человека постигло эмоциональное выгорание, он должен пересмотреть все эти деформации сквозь призму своего состояния. Далее переработать их, чтобы вновь обрести душевное равновесие. Многим помогает перемена места. Поездка за город, посещение психотерапевта для беседы с ним. Главное – что финалом истории современного героя-погорельца должно быть преодоление им своего недуга: он должен быть возвращен из усталости, в которой сам он «неповинен», в состояние прежней боевой готовности.

Сегодня постоянные размышления и сомнения по поводу того, чем человек занят день ото дня, считаются чуть ли не достоинством образованной, интеллигентной личности. Во всяком случае, здоровой ее особенностью. «Постижение, с которым я могу поздравить себя», — экзальтированно признается Сибилла Бергер в своей колонке на сайте Spiegel online и добавляет, что депрессия — естественное состояние ума людей.

Оптимизация души

Удивительно, но при таких отчаянных потугах по увеличению своей личной эффективности, мало кто занимается «оптимизацией» неуверенности в себе. А что, собственно мешает человеку заявить: «Моя работа — лишь жалкий компромисс, на самом деле я хотел быть поэтом-лириком»? И ввиду того, что моя профессия так далека от моих истинных желаний, я компенсирую это тем, что до глубокой ночи сижу за рабочим столом. Я все же сомневаюсь в том, что начальник доволен моей работой. Поэтому я работаю, как можно больше, чтобы компенсировать ее качество количеством проведенного на работе времени. Я недостоин своей должности. И подумываю о том, что надо уходить с этой работы. Я готов отказаться от моей нынешней зарплаты и пойти туда, где я действительно смогу работать с полной отдачей, но возвращаться домой без чувства пустоты, потому что мне удалось сделать все, на что способен».

Да, все это мечты. Современный среднестатистический работник вряд ли с легкостью согласится на понижение в статусе, ибо иерархия играет слишком большую роль в нашем деловом мире. Иногда, однако, бывает достаточно иметь в виду альтернативу устоявшемуся образу жизни. И если будет совсем невмоготу, то ею можно воспользоваться. Кто осознает растущую бесперспективность своей работы, по крайней мере, должен задуматься: либо он все это бросает, либо попытается найти смысл остаться.

Но если остаться, то как заполнить свою жизнь смыслом? И возможно ли перестать постоянно сравнивать свою жизнь и личные достижения с тем, как живут и чего приобрели-добились другие? Ведь сегодня море возможностей увидеть огромное число людей, которые кажутся более успешными и предприимчивыми, более элегантными и сексапильными. Да, первое, что бросается в глаза, знакомясь с успешным человеком — высокооплачиваемая должность, красивая жена, одаренные дети и шикарный дом в престижном районе. Возможно, что прежде, пока он не был таковым, он постоянно сравнивал себя с другими, более успешными на тот момент, что и оказалось причиной его нынешнего положения. Но не исключено, что он, определяя свою жизненную перспективу, не оглядывался на других, не оценивал себя чужими успехами.

Зачастую именно тогда, когда у человека уже есть семья, более менее сложилась карьера и позади приличный отрезок жизни, начинается «агония соответствия». И человек теряет смысл своей собственной жизни и начинает искать его в оценках и ценностях других людей. Но как это работает? В конце концов, такая бессмысленная гонка за стереотипами оказывается не переносима.

Социальные эксперты и аналитики любят поразлагольствовать о том, что наша жизнь становится все более бессмысленной. Причем, как на индивидуальном уровне, так и на социальном. За этим просматривается представление о том, что наше общество или его часть зациклена на мировом кризисе. Но, в конечном счете, смысл жизни в своем содержании не должен постоянно меняться, базируясь на актуальных вызовах общества. Его можно отыскать и в религии, и в философии. Или просто в том, чтобы трижды в неделю посидеть с друзьями за кружкой пива.

Но эмоциональные «погорельцы» простых путей не ищут. Они занимаются «умственной жвачкой» (разновидность обсессии — навязчивые размышления, рефлексирование, проговаривание, обдумывание. Попытка разрешить эмоциональный конфликт с помощью размышлений, но решения или заключения индивид избегает, и процесс повторяется вновь и вновь – прим С.Л.), ведут себя, как государства, отбракованные международным бизнесом ввиду их экономической неперспективности. В экономике этот феномен известен как системная «уверенность в своих силах» (self-reliance), что на самом деле подразумевает под собой непродуктивную независимость.

«Вопрос «Что я чувствую?» становится навязчивой идеей», — пишет американский социолог Ричард Сеннет (Richard Sennet) и именно эта навязчивая идея питает миф об эмоциональном выгорании. И человек постоянно ощупывает свою душу, и как только обнаруживает на ее месте лишь кучку костей, сходит с дистанции. Это происходит потому, что естественное для каждого человека себялюбие все больше и больше вытесняется желанием контролировать себя. Как контролирует нас интернет, начальник, так и человек начинает контролировать себя с этим обращениями к душе. И в итоге находит там бесконечную пустоту, которая и делает его усталым и изможденным.

И не удивительно, что подобной слежки за своей душой и в таких масштабах, как сегодня, история человечества не знала. Ни в средние века, в эпоху Возрождения, когда появились идеи просвещения и гражданства, никому не приходило в голову терзать свою душу. Поиск смысла всегда был общим делом. Только в обмене мыслями и чувствами с другими человек может выпестовать и смысл своей собственной жизни, к тому же, в конечном счете, он должен себя вольготно чувствовать среди своего окружения. Что и есть основная идея государства как формы общежития.

Стоит заметить, что многие сегодня также «устали» от того, что им приходится иметь дело с государством и сопутствующими ему социальными институтами и явлениями. Всевозможные кризисы, все более и более охватывающие мир, никогда еще не имели такие глобальные масштабы и в то же время не касались так непосредственно каждого из нас. Поэтому они имеют свойства мгновенно трансформироваться в личные кризисы. И тем не менее, самая большая катастрофа сегодня происходит не на финансовых рынках, в банках и биржевых залах, а в душах героев нашего времени – амбициозных и ориентированных на карьеру работников по найму.

Есть также такая версия, что утрата смысла жизни для многих обусловлена потерей популярности церкви и ее духовных уложений. Британский литературовед Терри Иглетон (Terry Eagleton) остроумно заметил в своей книге «Смысл жизни»: «Что касается веры, наши современники себя этим не загружают. Они уверены, что лишены всяких предубеждений». И это, как он полагает, есть ключ к пониманию так широко распространенной сегодня душевной усталости. Потому что, чтобы освободиться от каких либо предубеждений, нужно обрести уверенность в себе и познать себя, свои сильные и слабые стороны. Также необходимо иметь определенный интеллектуальный уровень, чтобы сформировать свою собственную систему предубеждений — жизненных ценностей.

Светлана Александрова Линс

Литература

1. B.- Ch. Han «Muedigkeitsgesellschaft», Berlin, 2010

2. M. Merkel «Brief an mein Leben. Erfahrungen mit einem Burnout», Reinbek, 2010

3. H. Freudenberger «The staff burn-out syndrome in alternative institutions», Psychotherapy: Theory, Research & Practice, Vol 12(1), 1975, 73-82.

4. M. R. Pawelzik «Wie erschoepft sind wir wirklich? Anerkennungen zur aktuellen Burnout-Epidemie», Merkur No 2, 2012

5. W.Schmidbauer «Generation Angst», GEO Wissen, Nov, 2011

6. H.Klute «Wir Ausgebrannten. Vom neuen Trend erschoepft zu sein», M?nchen, Diederichs, 2012

7. E.Bloch «Das Prinzip Hoffnung», Frankfurt, 1982

8. P.Handke «Versuch ueber die Muedigkeit. Berlin, 1992

9. A.Ehrenberg «Das Unbehagen in der Gesellschaft», Berlin, 2011

10. Ch.Dormann, D. Zapf, A. Isic «Emotionale Arbeitsanforderungen und ihre Konsequenzen bei Call Center-Arbeitsplaetzen», Zeitschrift fuer Arbeits- und Organisationspsychologie A&O, No 4, 2002, S. 201-215

11. A.R. «Hochschild Das verkaufte Herz. Die Kommerzialisierung der Gefuehle», Frankfurt, 2006

12. H.Kerkeling «Ich bin dann mal weg. Meine Reise auf dem Jakobsweg», Muenchen, 2008

13. S.Berg «Das Schleudertrauma des Geistes», Spiegel online, Nov, 2012

14. R.Sennet «Der Flexibel Mensch. Die Kultur des neuen Kapitalismus», Berlin, 1998

15. T. Eagleton «Der Sinn des Lebens», Berlin, 2008

___________________________________________________

назад к выпуску >>
к рубрике >>