На все времена
Музыка, настроившая на бунт
Ранее
Beatles и Rolling Stones, ритмы хиппи, фолк, новый острый соул черных музыкантов или просто грохочущий громкий рок - вся вместе взятая музыка 1968-го настроила на разлом, новый образ жизни, освобождение. И тем не менее поп-музыка и политика 68-го не были спарены, это было случайное соседство. Музыка не рассматривалась как предтеча политических утопий.
«Это было сказочное окно в мир»
Большой и указательный пальцы, или указательный и средний: первая комбинация обозначает «Пуск», вторая - «Запись». Кстати, кнопка «Rec», то есть «запись» к тому времени уже была на некоторых устройствах. Сегодня можно сказать, что эти жесты, как и сама обстановка, вошли в моду в шестидесятые годы: абсолютная тишина и полная концентрация на радиодинамик, перед которым установлен микрофон или он уже соединен с штепсельными банановыми предохранителями и кабелем. И хоть не было слышно никаких «Пуск» или «Запись» перед металлическим вступлением гитары в «Street Fighting Man» Rolling Stones или ритмичным постукиванием группы The Who, исполняющей песню «Magic Bus», магнитофоные катушки приводились в движение. И, пожалуйста, Бога ради, теперь не пускайте никого в студию и не позволяйте комментатору нести что-то типа «Эй, эй, эй» или иную чепуху.
Так было в 68-м. Ведь, чтобы те, кто собирался изменить мир, могли услышать эту музыку, она должна быть сначала воспроизведена. Что было не так просто. Ведь тогда не было не только Hi-Fi, но и редко у кого стерео-, а в основном пользовались радиоприемниками с монодинамиками, по которым транслировалась ежедневная часовая музыкальная программа, как «SF-ритм» в Берлине или радио-шоу в ночное время по военному радиоканалу или, возможно, еще на радио Люксембурга, «но это ловилось только на средних волнах, и, конечно же, с помехами», как вспоминает Хуго Эгон Бальдер (Hugo Egon Balder), которому тогда было 18.
Рок и поп-музыка не появилась в 1968 году, она громко заявила о себе еще несколько лет назад - Beatles и Rolling Stones выступали уже с 1962 года. И годом ранее, в 1967 году, на Монтерейском фестивале в Калифорнии участвовали такие хиппи-группы, как Grateful Dead и музыканты, как Джими Хендрикс и Дженис Джоплин, покорившие также и Европу. «Но прошло некотрое время, пока их услышали в Германии», - вспоминает Вольфганг Kрeзце (Wolfgang Kraesze), в те времена он был ведущим берлинской программы «S-F-Beat». На самом деле в тот год на немецком музыкальном олимпе царил 15-летний Хайнтье со шлягерами «Мама» и «Не плачь» наряду с «Дилайла» Тома Джонса. Телевидение было представлено двумя с половиной телевизионными программами и криминальным сериалом, типа «Граф Йостер имеет честь», а ночью можно было видеть лишь тестовую рамку.
Только Radio Bremen дважды в месяц по субботам во второй половине дня выпускало в эфир часовую передачу «Beat-Club», ее делал режиссер Майк Лекебуш (Mike Leckebusch), в ней звучали ранние выступления Джими Хендрикса или группы Who.
«Для нас это было сказочное окно в мир, о многих группах мы ничего не знали, как они выглядели и как они играли», говорит Вольфганг Kрeзце. И Уши Нерке (Uschi Nerke), ведущая программы «Beat Club» вспоминает, «что 1968-м для телепередач я одевала действительно самые короткие юбки, которые шила сама». Она также сама придумывала свои наряды, потому что не было бутиков с одеждой в стиле хиппи, а «поехать в Лондон было слишком дорого для меня, с моей зарплатой в 300 марок в месяц».
У кого тогда были пластинки, тот был богачом
Отсутствие в продаже музыкальных записей и одновременно высокий спрос на них увеличили их подрывную силу. Потому что музыка, которую слушали по радио в ночное время, обещала очень многое. И тексты на английском «Любовь», «Поцелуй», «Мир», впервые в культуре сформировали эксклюзивный мировой язык, понятный детям и не понятный родителям. Если появлялась новая пластинка в группы Cream, чтобы ее послушать в чьей-то квартире набивалось по 10-15 человек . «Мы ездили в Голландию, чтобы купить модные пластинки», рассказывает Бальдер, который в 68-м сам отправился в гастрольное турне со своей группой Birth Control.
А бывший музыкальный критик берлинской «Tagesspiegel», Арнд Ширмер, вспоминает, «как ходил с пакетом новых пластинок по барам и спрашивал, можно ли у них их послушать, а сам сидел у стойки и делал заметки. Своего проигрывателя у меня не было». Это было круто - иметь проигрыватель, очень круто. Лишь немногие помнят те времена, когда в берлинском баре «Dicke Wirtin», куда иногда захаживал шумный парень в шляпе и сапогах Зорро с портативным проигрывателем, из которого громко неслось «Home Goin»» из альбома Роллинг Стоунз «Aftermath», вещь продолжительностью в одиннадцать минут. Этим парнем был Андреас Баадер.
У кого тогда были пластинки, тот был богачом, потому что пластинки стоили дорого - 5 немецких марок штука. «И нужно снова и снова спрашивать торговца, поступили ли новые пластинки и напоминать, что тот должен срочно сделать заказ», - рассказывает Kрeзце. Тем не менее, даже если сегодня это выглядит иначе, поп-музыка и политика 68-го не были спарены, это было случайное соседство. Иногда они были сплавлены по краям разломов, но реального единства никогда не было.
В Европе поп-музыка и политика так и остались сводными сестрами из печворк-семей. В отличии от США, где традиция фолк-стиля и поэзии «Blowin' In The Win» делала из Боба Дилана или Джоан Баэз певцов протеста, как и блюзы черных были политическими уже в своих корнях, новая музыка в Европе, хотя и возникла как отторжение тронутого молью буржуазного общества, но никогда не понималась как предтеча политических утопий. «Это были дети, которые сочиняли и играли музыку в подвале и, наконец, им было разрешено выйти на свет и даже заработать деньги», говорит сегодня Уши Нерке. И Бальдер компромиссно добавляет: «Это было прекрасное время, все изменилось, и я хотел делать музыку и соблазнять девушек. Но с внепарламентской оппозицией и демонстрациями у меня не было ничего общего...»
Трагические тени рок-н-ролла
Даже явные саундтреки уличных сражений, таких как «Street Fighting Man» Rolling Stones, были неверно истолкованы как политические. Ведь, «что может делать бедный мальчик, кроме как петь в рок-н-ролл группе», пел Мик Джаггер. На крупной лондонской анти-вьетнамской демонстрации в марте 68-го Джаггер действительно был, но лишь в нескольких кварталах от нее, когда полетели первые камни. Сегодня он говорит: «С 68-го года чувствовалось, что все, что до этого грохотало и экспериментировалось, точно подошло к этому движению. Это была магия года, мы чувствовали, что что-то меняется...»
И это что-то изменилось. Рок-н-ролл бросил свою первую трагическую тень - жертву анархического и безудержного использования наркотиков, атрибута образа жизни тогдашних рок-певцов. В июле 1969 года Брайан Джонс, гитарист Rolling Stones, был найден мертвым с в своем бассейне, он умер от передозировки. Еще год спустя Джими Хендрикс захлебнулся собственной рвотой в Лондоне, а Дженис Джоплин умерла в Лос-Анджелесе от передозировки героина.
Сами протесты против войны во Вьетнаме, проходящие по всему миру, как и уличные беспорядки и перестрелки в американских университетах, и убийство Мартина Лютера Кинга лишь изредка связывались с тогдашними рок-кумирами. Так Эрик Клэптон, хотя по воле случая выступал в день убийства Кинга, 4 апреля 1968 года в США, но теперь говорит: «Я никогда не интересовался политикой, я был невежествен и не заботился о своем развитии в этой сфере. Случалось, что я сталкивался с политическими деятелями из подполья, но всегда старался уйти прочь».
А «Битлз»? Эта самая значимая группа в те годы? Ее тогда просто не существовало. В 1967 году они выпустили свой первый большой концептуальный альбом «Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band». В 1968 году после майских беспорядков в Париже Леннон написал песню «Revolution». Она хоть и звучит воинственно, но со строкой «когда ты говоришь о разрушении, я в этом не подельник», по сути, пацифистским отказом от насилия. А уже в феврале 68-го группа Битлз в полном составе переехала в Ришикеш (Индия) практиковаться в расширении сознания у гуру йоги Махариши Махеш. С очень разными успехами и последствиями, которые в 1970 году привели «Битлз» к распаду.
Музыка как средство освобождения
«Революция» Битлз или незамыловатая аполитичная «Friends» группы Beach Boys. Как и «The Way Young Lovers Do» Вана Моррисона или «Crown Of Creation» группы Jefferson Airplane, или же ли музыка баррикад и хиппи, народные песни, новый острый соул черных музыкантов, таких как Джеймс Браун, или просто грохочущий громкий рок - вся вместе взятая музыка 1968-го настроила на разлом, новый образ жизни, освобождение. И тайный язык, или, по крайней мере, так многие считали.
Долгое время велись споры о том, действительно ли первые буквы слов в названии песни Битлз «Lucy In The Sky With Diamonds» были рекламой LSD, как и не утихали слухи о том, что политическая рок-группа MC5 из Детройта с их «Kick Out The Jams, Motherfuckers» пела о революционных наслаждениях эякуляции.
Особенно Джими Хендрикс из Сиэтла в музыкальном отношении сломал все барьеры рок-н-ролла. Благодаря своим импровизациям, он стал непревзойденным гитаристом. Его эксперименты и «Wah-Wah»-звуковые эффекты явились новой вехой в рок-музыке, его действа – поджог гитары на сцене, игра на гитаре зубами, инструментальная версия американского национального гимна – все это события в рок-музыке.
Альбом Хендрикса «Electric Ladyland», выпущенный в ноябре 1968 года, стал этакой поэмой «Фауст» в музыке новой волны. Только непробиваемые революционеры лево-коммунистического толка относили эту новую музыку к буржуазным развлечениям, рассматривая ее как разновидность гражданской анестезии, отвлекающей от мятежа. С политической ловкостью эти товарищи пропагандировали пластинки Эрнста Буша с песнями 30-х годов, как «... и потому, что человек является человеком...» или «Вперед, и не стоит забывать...»
Или они собрались вокруг песенных бардов левого толка Ханнеса Вадера (Hannes Wader) и Франца-Йозефа Дегенхардта (Franz-Josef Degenhardt). «Не играйте с отверженными» («Spiel nicht mit den Schmuddelkindern») был один из его хитов. Нельзя танцевать. И заниматься сексом тоже нельзя. Но, честно говоря, именно это занимало большинство музыкантов 68-го. Не Маркс, но мастурбация, не Тетское наступление во Вьетнаме, но наступление в кровати. «Я только и думал о том, чтобы переспать со всеми девушками с первого рядя», признался Джимми Пейдж после первого концерта Led Zeppelin.
68-й год для многих прежде всего стал своеобразным акронимом сексуального освобождения. Мик Джаггер во время выступления запускал руку в штаны, Джим Моррисон из группы Doors эпатировал тем, что мог улечься прямо на сцене. Уже были в ходу противозачаточные таблетки, и поэтому группа Бальдера называлась «Контроль за рождаемостью» (Birth Control). «Девушки таяли рядом с Леонардом Коэном», вспоминает музыкальный критик Арнд Ширмер.
И поэтому все увеличивающееся число концертов стало не местом, чтобы слушать музыку, а подыскивать себе пассию. «Это было совсем не лучшее место, чтобы слушать музыку, - говорит Бальдер, - звуковые системы были настолько плохи, что даже то немногое, что можно было услышать, терялось в криках девушек».
Далее
Авторский перевод Светланы Александровой Линс
Оригинал: P. Sandmeyer Aufstand der Jugend – Serie Die 68-er. Wie ein Generation die Welt veraendert, Stern, No 47, 15.11.2007. S. 52-57
При перепечатке и копировании статей активная ссылка на журнал «В загранке» обязательна.
Адрес статьи здесь
Похожие записи
АВТОР:
Светлана Александрова Линс
