На все времена
«Революция в моде завершилась» - победили технологии
Ранее
Монокини, пабикини и хиппи... Все это шокировало общество. Однако к концу 60-х, их эстетика стала такой же докучной, как и любая другая эпоха до и после нее. Но никакому другому поколению не удалось так удивить мир новизной, как это получилось у поколения 60-х. Их вдохновляющие образы до сих пор остаются синонимом утопии, свободы и прогресса.
Эстетика банального
Мода 60-х нашла совершенно новое выражение, потому что модерьеры больше не смотрели на навыки пошива своих предшественников, они предпочитали работу современников. И эстетика Swinging Sixxties во многом обязана поп-арту. Он вознес тривиальный мир к искусству и то, что в 1957 г. художник Ричард Гамильтон (Richard Hamilton) потребовал в качестве основной программы для искусства, еще более верно для моды: «серийное производство - популярное, преходяшее, дешевое, молодежное, сексуальное, провокативное, гламурное и хорошо продаваемое».
В Германии эту идею распространяет Джозеф Бойс (Joseph Beuys), показывая, как буквально все можно превратить в искусство. Благодаря его расширительной концепции, первой звездой немецкого искусства стали жилет рыболова и войлочная шляпа. С тех пор как в 1962 году Энди Уорхол (Andy Warhol) выставил свой «Campbell's» в галерее Ферус в Лос-Анджелесе, он считается иконой поп-арта. Также Ив Сен-Лоран восторгался его творчеством.
И и то, что Уорхол устраивал в искусстве - эстетика банального, конец хорошего вкуса – то же самое знаменитый французский кутюрье делает в моде: конец высокой моды, которая приближала одежду к вечности. «Мне не нравится эта буржуазная мода с жемчугом и брошами», - говорит он. «Я люблю поп-культуру!» Те годы были освободительными, - вспоминает Пьер Берже, компаньон и спутник жизни Ива Сен-Лорана. «Мир вдруг стал захватывающе интересным: возникло редкое сочетание моды, музыки и искусства, что случалось не каждый день».
На другой стороне Атлантики моду 60-х популяризировал некий Руди Гернрайх (Rudi Gernreich). Он имел отношение к арт-сцене Лос-Анджелеса, работал в проектах Эд Руши (Ed Ruscha) или Эдварда Кинхольца и считал себя светским критиком. 3 июня 1964 г. престижная газета «Women's Wear Daily» опубликовала фото купальника, который удерживается шейным ремешком в отсутствии верхней части. В нем была Пегги Моффитт (Peggy Moffitt), любимая манекенщица и муза Гернрайха, она была в «монокини», обнажающем грудь.
После доставки этого выпуска газеты появились угрозы взорвать киоски, ассоциации домохозяек проводили демонстрации протеста, Ватикан попыталяся наложить запрет, советские «Известия» написали о «разложении потребительского общества»; в Чикаго 19-летняя девушка была взята полицией под стражу, потому что она одела монокини.
Гернрайх не планировал вывести монокини на рынок. Это было лишь эпизодом его соревнований с итальянцем Эмилио Пуччи (Emilio Pucci) - кто из них первым осмелится? - и убеждения: «Мода, как и все другие аспекты жизни на тот момент созрели для свободы». На следующий сезон этот австрийский еврей, бежавший в 1938 г. от нацистов в Калифорнию, разработал «бюстгальтер без бюстгальтера», прозрачный нейлоновый лифчик и «пабикини», трусы, не скрывающие лобковые волосы. «Освобождение тела постепенно излечит наше общество от его сексуального комплекса», - пророчествовал он безрассудно.
Что, несомненно, было особой заботой совершенно нового общественного образования: хиппи. Это движение зародилось в Калифорнии, этакий плод «Лета любви», то общее чувство жизни, которое преобладало в 1967 году в Сан-Франциско, штат Калифорния. Возникло оно 14 января в парке Золотых Ворот во время хеппенинга (Хе?ппенинг (или хэ?ппенинг, англ. happening) — форма современного искусства, представляющая собой действия, события или ситуации, происходящие при участии художника, но не контролируемые им полностью. Хеппенинг обычно включает в себя импровизацию и не имеет, в отличие от перформанса, чёткого сценария. Одна из задач хеппенинга — преодоление границ между художником и зрителем – из Википедии).
Позже в этом же году тысячи молодых людей со всех концов США отправятся в Хейт-Эшбери (Haight-Ashbury), где и оформилось движение хиппи. Они с энтузиазмом относятся к дальневосточным религиям, украшают свои волосы цветами, любят друг друга, отрицают войну. Они также обнаружили, что есть наркотики покруче, чем клубличные коктейли с ромом и конфеты с ликером, которыми баловались их родители.
Буржуазный мир, однако, шокирован – «свингующий» Лондон хоть и поколебал общественные устои, но все еще находил удовольствия в потреблении. Однако теперь те, кто вырос в достатке, в мирное время и в период экономического роста, вдруг отвергают все ценности общества. Путь к американской контркультуре проложили писатели и художники: Тимоти Лири (Timothy Leary), Аллен Гинсберг (Allen Ginsberg), Кен Кеси (Ken Keseyэ, Джек Керуак (Jack Kerouac). Общим для всех них является отвращение к сложившейся потребительской культуре.
Волшебное слово битников и хиппи - это «расширение сознания». Они пропагандируют жизнь как хеппенинг, в коммуне и под галлюциногенным кайфом. Они кочуют из Сан-Франциско в Лондон, из Лондона - в Амстердам, теперь они стали частью образа всех европейских городов и символом второй половины 60-х. В отличие от гедонистов и эстетов лондонского «Chelsea Set», они культивируют сельско-натуралистический стиль: одеты в полудлинные юбки, просторные рубашки из ткани, обработанной в технике батик, и кожаные куртки с бахромой. У них лоскутные торбы, шейные платки вместо бархата, парчи и прочих атрибутов буржуазной эстетики.
Их политизированные собратья, в основном студенты, участвовавшие в 1968 г. в демонстрациях простеста в Беркли, Париже или Берлине, ходят в майках, потертых синих джинсах или вельветовых брюках, в армейских куртках и не раз побывавщих в починке ботинках. У всех них есть одно общее: длинные волосы. Из года в год все длиннее и длиннее. Ибо это - не прическа, а исповедь. О радикальном разрыве со старыми идеалами и против войны во Вьетнаме, против законов о чрезвычайном положении, против повышения платы за проезд на трамвае, и вообще: против тысячелетнего смрада.
Внешний вид приобрел более глубокий смысл. Каждое мини может быть декларацией, любой армейская куртка может выразить протест. Образ жизни бунтарей «не от мира сего» в римских сандалиях и в отказе от занятости – атака на господствующую в обществе установку на труд и личные достижения. «Пока я руковожу страной, - обещает федеральный канцлер ФРГ Людвиг Эрхард, - я сделаю все, чтобы искоренить эту напасть». Газета «Bild» возмущена увеличением числа «длинношерстных обезьян», и многие граждане просят «решить проблему разом... и радикально во имя здорового духа людей», что не преминула использовать Национал-демократическая партия Германии для роста своей популярности. Если вы носите длинные волосы и не хотите испытать на себе пивной душ, лучше не попадайтесь на глаза бригаде строителей.
Но те, кто вызывал на себя нападки, гордились своим внешним видом. Со слов Руди Дутчке, лидера студенческого протестного движения, известно, как он себя чувствовал в кепке, кожаной куртке и черных вельветовых брюках. Его сподвижник по коммуне Бомми Бауманн вспоминает: «Когда у тебя длинные волосы, и ты куда-то приходишь, вокруг тебя оказывается так много невест, прямо целая птицефабрика». Если бы они были немодными и унылыми, они бы не стали бунтарями и революционерами. И тот, кто не принял их, пусть страдает.
Вольфганг Юп (Wolfgang Joop) в 1968 г. учился со своей вспоследствии женой в Брауншвайгере в Кунстхохшуле, вспоминает: «Мы не были конформистами в одежде, но пытались выглядеть красиво и все же не устояли». Лондон постепенно утратил свою культовость. Роллинг Стоунз больше не одеваются на Карнаби-стрит. «Кит Ричардс (Keith Richards) сам себе сшил брюки», - отметил фотограф Сесил Битон в своем дневнике в 1967 г. «Лаванда и нежно розовый цвет, которые отделены друг от друга плохо пришитой кожаной лентой».
Хиппи как гвоздь в гроб свингующему Лондону
Мик Джаггер выступает в Гайд-парке, одет в длинные брюки и платье, и выглядит, как его бабушка. Балахоны в стиле Schlabberlook волочатся по грязи пастбищ в Вудстоке - девушки в крестьянских блузках, парни с окладистыми бородами в вышитых льняных рубашках – все это перечеркивает андрогию Твигги, городской мини-шик или геометрию Рабанна. Движение «Flower-Power» - это гвоздь в гроб свингующих 60-х. Хотя они сами себе вырыли могилу: матерям вдруг захотелось выглядеть моложе своих дочерей и залезть в короткие юбки; Андре Курреж ушел в группу L'Or?al, бренд Мэри Куант вышел на массовый рынок США, Карнаби-стрит стала пешеходной зоной и частью туристического маршрута, таким образом избежав запустения.
Но и мода хиппи постепенно теряет свою подрывную силу. Модная индустрия Модная индустрия поняла, насколько выгодно ориентироваться на кумиров молодежи. Похоже, что для определенного образа жизни это копирование происходит все быстрее и быстрее. Песня «Hippy Hippy Shake» из фольклора, фетровая шляпа и блошиный рынок вдохновили таких дизайнеров, как Барбара Хуланицки (Barbara Hulanicki) с ее лейблом Biba, Лаура и Бернард Эшли (Laura and Bernard Ashley), чьи ткани с цветочным узором вывели раппорт хиппи в разряд промышленно освоенных и, следовательно, важных потребительских товаров.
В сентябре 1968 года активисты партии освобождения женщин США демонстративно выбросили в мусорный бак свои бюстгальтеры, туфли на высоком каблуке, накладные ресницы и модные журналы. Их символический акт обрел всемирную славу как «Bra Burning», хотя и несправедливо, потому что мусорный бак не был подожжен. Но посыл был ясен. В 1969 году американский «Vogue» объявил: «Революция в моде завершена».
На следующий год в теплый летний день в конце июля сотни протестующих в мини-юбках перекрыли движение в центре Дортмунда. На первый взгляд, они протестовали против исчезновения мини-юбок. Но их лозунги «Диктатура моды = рост продаж за наш счет» и «Кто хочет макси? Владелец бизнеса!» показали разочарование того поколения женщин, которые надеялись на свободу, но теперь опять получили старомодные длинные юбки.
В мае 1971 г. анархистская террористическая группа «Angry Brigade» заложила бомбу в тогдашнем бутике Biba. Их «Коммюнике 8», выпущенное по этому поводу, явилось жесткой антикапиталистической критикой потребления.
В том же году Вивьен Вествуд открывает свой первый бутик на лондонской Кингсроад и продает там то, что скоро станет частью любого достойного панк-гардероба. В ее магазине часто подвязывается посетитель некий Джон Лайдон (John Lydon), также известный как Джонни Роттен (Johnny Rotten). Он носит рваные футболки с самолично придуманными лозунгами («Я ненавижу Pink Floyd»), пока не становится певцом Sex Pistols, которые выкрикивают лозунг бывших детей-цветов: «Никогда не доверяйте хиппи!»
К своему концу эстетика 60-х стала такой же докучной, как и любая другая эпоха до и после нее. Но никакому другому поколению не удалось так удивить мир новизной, как это получилось у поколения 60-х. Их вдохновляющие образы, сохранившиеся в фотографиях тех лет, особенно в моде, остаются синонимом утопии, свободы и прогресса. А некоторые символы эпохи будут существовать вечно: в 1965 году «монокини» Руди Гернрайха вместе с противозачаточными таблетками были опреалены в космической капсуле в космос.
Далее
Авторский перевод Светланы Александровой Линс
Оригинал: P. Sandmeyer Aufstand der Jugend – Serie Die 68-er. Wie ein Generation die Welt veraendert, Stern, No 47, 15.11.2007. S. 52-57
При перепечатке и копировании статей активная ссылка на журнал «В загранке» обязательна.
Адрес статьи здесь
Похожие записи
АВТОР:
Светлана Александрова Линс
