На все времена
«Сексуальная революция»
Ранее
Революция бунтарей 68-го, нацеленная на подрыв буржуазных отношений, начинается с высвобождения инстинктов – «сексуальной революции». Времена подавления и ханжества сменились не менее отвратительной полосой «ползучего эроса», новой формой патернализма.
«Человек 21-го века»
Шел 1966-й год. На берегу озера Кохельзе в Верхней Баварии собралась группа из семи мужчин, троих женщин и двоих детей. После нескольких дней дискуссий группа решает немедленно приступить к формированию «человека 21-го века», реализуя тогдашнюю мечту Че Гевары. Человек будущего должен сформироваться вдали от буржуазной семьи, среди «дружественной когорты», члены которой живут вместе совершенно по-новому. Этакая революционная смена образа жизни.
Пресс-секретарь этой группы - 27-летний Дитер Кунцельманн, сын директора свербанка и член мюнхенского арт-объединения, не будучи художником. Он призывает: «Оторвитесь от своих корней! Избавьтесь от двойных страндартов в отношениях! Ничего не утаивайте от других, ни мысли, ни вещи! Будьте открыты!»
Это было рождение Коммуны № 1, вспоследствии обосновавшейся в просторной квартире на берлинской Штуттгартер Платц. Деньги распределяются, двери с туалетных комнат сняты, и во время ежедневных бесконечных заседаний каждый из коммунаров должен поделиться с сообществом своим самым сокровенным.
Все происходило согласно инструкции Кунцельманна для «устанавливающих революционные коммуны в метрополии», написанной на обычном для того времени жутком немецком и нацеленной на подрыв «буржуазных отношений (брак, отношения собственности т.д.), демонтаж частной сферы и пересмотра образа жизни в целом».
Сразу же Кунцельманн кричит, однако: «Какое мне дело до Вьетнама? У меня трудности с оргазмом!» И это, наконец, пожалуй, единственный лозунг 68-го, по крайней мере, понятный всем немцам, всем немецким мужчинам. В их глазах, то, что приходит на Штуттгартер Платц - это в основном секс. Они сладострастно содрогнулись, когда прочли в журнале «Штерн», что, женщины в коммуне «теоретически являются спутницами всех мужчин-маоистов». Прочитали слово «теоретически» и подумали: матрасы! Оргии!! Уши Обермайер!!! Они изумленнно изучали листовки, в которых было написано что-то типа: «Мы призываем полицию вместо резиновой дубинки иметь при себе белую коробку, в которой есть конфеты для плачущих детей, контрацепцивы для подростков, желающих заниматься любовью, и порнография для бравых старичков». С этого начинался подрыв общественных устоев.
«Ползучий эрос»
В середине 60-х годов, после «эротической волны» вошедших в обиход полированных мебельных гарнитуров, над немецкими спальнями сгущаются тучи грядущей «сексуальной революции». Только из книг Освальта Колле и с помощью продуктов «для гигиены в браке» от Беаты Ухзес, распространяемых посылочной торговлей, немцы выяснили, что секс может на самом деле приносить радость. Теперь это называется: «Трахайтесь без оглядки!» Чем меньше «брачной гигиены» в игре, тем лучше. «Стрельба - это секс, секс - это стрельба», - скажет позднее мачо от РАФ Андреас Баадер.
Для других сексуальность явилась самым быстрым способом высвобождения: «Если бы люди занимались с детьми с их младенчества и по мере их взросления объясняли им природные гендерные различия, функции детородных органов и необходимость применения контрацептивов, тогда в будущем они осмелятся говорить «нет», скажут, чего боятся, откажутся от военной службы и будут иметь желанных детей».
С такой программной целью в 1974 году вышло в свет пособие по сексуальному просвещению детей «Sexfibel».
Франкфуртский сексолог Волкмар Сигуш, в те времена ярый сторонник этой программы высвобождения инстинктов, через 30 лет после той встречи в Кохельзе признался, каков разрушительный эффект его собственных деяний. Чего стоят только «фрагменты» той сексуальной революции: дети, подвергающиеся сексуальному насилию, секс-туризм в бедные страны, где насилию подвергались женшины и дети. Далее следуют выведенные Сигушем типы «жертв и мучителей», требующие специального лечения: слишком или недостаточно, то есть всегда «неправильно» любящая мать, физически или психологически отсутствующий отец, мужчина-сексист, муж-мачо, сексуально инертная жена, сексуальная зависимость, формируемая масс-медиа и порнографией, одиночество, но особенно социально неравные и эмоционально подозрительные гетеросексуальные пары. (Подробнее об этом в его книге «Sexuelle Stoerungen und ihre Behandlubg», 2007 , Georg Tieme Verlag, Stuttgart – прим. С.Л.) И это далеко не полный список последствий «ползучего эроса» того времени.
Иную, но похожую отвратительную картину рисует Ют Кацел в своей книге «Женщины 68-го» («Die 68-erinnen»). Для нее студенческий бунт - не более, чем анти-феминистский заговор фармацевтической промышленности и сексистских коммунистических самцов: «Так называемое сексуальное освобождение означало для многих женщин новую форму патернализма, что нашло свое выражение в, казалось бы, социально-критических лозунгах, как этот:«Кто дважды спит с одним и тем же, является частью истеблишмента». Многих женщин подначивали: отказ мужчине в сексе расценивался как революционная несознательность. Противозачаточные таблетки значительно увеличили это давление. Наблюдалось почти принуждение их принимать».
А для ультра-консервативного журналиста Георга Гафрона последствия 68-го выразились в «увеличившемся бремени для женщин при значительном освобождении мужчин от ответственности. Последствия - бездетность, одиночество и чувство горечи во многих частях нашего общества».
«Прекрасные времена»
И что теперь? Возвратиться к тому, что было в эпоху Аденауэра, храня молчание о сексуальном насилии над детьми, о принуждении к принятию противозачаточных таблеток, что поработило женщин, и рассказывать молодым, что онанизм приводит к дебильности, выпадению волос и атрофии спинного мозга?
«Ни в коем случае, - категорически заявляет Алиса Шварцер. - Я представляю феминисток, которые раньше всех осознали, что именно в области сексуальной политики многое, что было привнесено движением 68-го, было восприято критически: от сексуального просвещения детей до распространения порнографии. Но сегодня вы не можете даже представить себе степень подавления и сексуального ханжества тех времен».
Даже Освальт Колле, проживший почти четыре десятилетия в Амстердаме и до самой смерти (он умер в 2010 году, после публикации этого цикла – прим. С.Л.) неустанно старавшийся «эротизировать сексуальность мужчины и сексуализировать любовь женщины», расценивает ностальгию по временам Аденауэра как полный «нонсенс». 50-е годы для него - «ужасное время», да и в начале 60-х годов было не намного лучше. «Во времена Гитлера, как и после, союз между нацистами и церковью функционировал безотказно. Большая свобода, вкус к которой почувствовали лишь немногие, была сразу же задушена Аденауэром с помощью старых членов нацистской партии. Господствовала тотальная реставрация, прежде всего политически, но и с точки зрения сексуальности. Для послевоенной Германии было характерно жуткое женоненавистничество, секс допускался только в браке, и свирепствовала жестокая борьба против гомосексуалов. Федеративная Республика была почти, как Саудовская Аравия.
На самом деле, политик от СДПГ Элизабет Зелберт, одна из четырех «матерей» Основного закона, смогла отстоять находящееся в нем с тех пор положение «мужчины и женщины имеют равные права», несмотря на ожесточенное сопротивление нескольких мужчин. Хотя вряд ли кто-либо воспринял его всерьез, но все же назначенный позднее министр по делам семьи ХДС Франц-Йозеф Вуермелинг скажет: «Мать дома заменяет несколько автомобилей, музыкальные устройства и поездки за границу».
При Аденауэре допускался лишь единственный образ жизни для женщины - быть домохозяйкой. Детей работающих матерей называли «дети с ключами», об их незавидной судьбе регулярно публиковались душераздирающие статьи, над которыми рыдала вся Германия. «Занятость замужних женщин разрушительно влияет на брак, и потому в высшей степени плохо влияет на детей, здоровье и культуру нации в целом», - таковы довольно характерные высказывания в стиле Евы Херман и Кристы Мюллер из католической церкви.
В любом случае, у женщины, «заменяющей музыкальные устройства», было почти столько же прав, как у ребенка. Гражданке Германии разрешено работать только с согласия ее ближайшего родственника мужского пола, как и получить водительские права. Только с 1958 года она получила право работать; однако, работать она может только до тех пор, пока не страдают ее «семейные обязанности». Что определяет, конечно, ее муж.
Разведенные женщины, матери-одиночки и гомосексуалисты располагались на трех нижних уровнях социальной иерархии Аденауэра. Они подвергались остракизму и унижениям, кроме того геев задерживали и содержали в тюрьмах. «На протяжении всей нацистской эпохи было возбуждено около 50 тыс. дел против гомосексуалистов, и в эпоху Аденауэра - почти столько же, - приводит статистику Колле. - Так что это были «прекрасные времена». К счастью, они прошли».
«Секса у нас нет»
Секс допускается только на брачном ложе – такой вердикт выносят судьи Федерального суда еще в 1961 году: «Нравственный порядок требует, чтобы телесные отношения между полами в принципе имели место только в моногамных браках, так как цель или результат этих отношений - ребенок». Внебрачное сожительство, следовательно, запрещено.
Кто принимает под своей крышей незамужнюю пару только на одну ночь, подлежит привлечению по статье «сводничество» с риском лишения свободы до 5 лет. Эта статья была упразднена в 1973 году. «Соседи действовали как добровольные надзиратели и очерняли каждого, кого не взлюбили».
Введенный еще во времена нацизма указ Химмельса на запрет рекламы контрацепции был еще в силе и в конце 60-х годов. Презервативы предназначены только для взрослых. И появившиеся 1 июня 1961 года на немецком рынке противозачаточные таблетки их производитель, компания Schering, позиционирует как лекарственное средство для менструального регулирования. Они должны быть предписаны только замужним женщинам с детьми. Потому что консервативные врачи опасаются за «установленный порядок» и полагают, что эти таблетки являются угрозой «растущей сексуализации нашей общественной жизни, биологической и психологической субстанции нашего народа».
По оценкам, в ФРГ ежегодно погибало 10 тыс. женщин от последствий незаконных абортов. И это, по-видимому, не угрожало этой самой субстанции, а вот вид обнаженных людей - да, их было позволительно видеть только в музеях. В противном случае, в «федеральной службе по установлению текстов, опасных для молодежи» прилежные цензоры упорно боролись с каждым сантиметром обнаженного тела. Не только с тем, что немцы называют «грязь» - эротика и порнография - но и с любой фактической информацией о сексе.
«Когда в 1966 году вышло «Neue Revue» с моей статистической подборкой из «Отчетов Кинси («Отчеты Кинси» — это две монографии о сексуальном поведении человека, «Сексуальное поведение самца человека» (1948 г.) и «Сексуальное поведение самки человека» (1953 г.), написанные доктором Альфредом Кинси в соавторстве с группой ученых – прим С.Л.), - рассказывает Колле, - консервативный социолог Хельмут Шелски заключил:«Нельзя недооценивать нормативную силу фактов». Таким образом, статистические данные были проиндексированы. И моя статистическая подборка, само собой».
Далее
Авторский перевод Светланы Александровой Линс
Оригинал: P. Sandmeyer Aufstand der Jugend – Serie Die 68-er. Wie ein Generation die Welt veraendert, Stern, No 47, 15.11.2007. S. 52-57
При перепечатке и копировании статей активная ссылка на журнал «В загранке» обязательна.
Похожие записи
АВТОР:
Светлана Александрова Линс
