Даврона. Литературный сценарий «Рапсодия» — часть 5-я

20. Перейдя дорогу, Тамара Афанасьевна идет в Горком партии (дом Потеляхова, во дворе которого идет сбор посылок для фронтов). Она принесла пакет сухофруктов. Ее останавливает женщина весьма официального вида.
— Тамара Афанасьевна, мы хотели бы Вас предупредить, что со следующей недели мы будем переселять школу в другое здание. Ваше нужно нам под госпиталь, а то больница слишком уж маленькая, чтобы вместить всех. В Коканде будет открыт новый госпиталь (понизив голос) … для военнопленных.
— Так. Для военнопленных, значит. А где же будут заниматься мои дети?
— Ваш класс? Мы подумаем об этом попозже. У нас сейчас такое положение! А пока мы просим Вас освободить это место.
— Лучше Вы (!) подумайте сначала, а потом уже Мы (!!!) освободим наш класс! Этот рояль, знаете ли, самой известной немецкой фирмы. Stainwain. Он стоит на своем месте с начала века, — еще первые ученицы Российского коммерческого училища за ним играли. Передвигать его — не простое занятие, можно повредить, и даже вообще потерять безвозвратно. Настройщиков Вы сейчас не найдете, — по этой профессии фронтовой брони не было. Мужчин в школе нет, а если есть — так одни инвалиды, и кто ж его на себе понесет? А учебу прерывать я не могу — у нас скоро концерт.
— Да какой еще концерт! Вы глаза-то свои близорукие откройте, Вы хоть бы оглянитесь вокруг! Какой, к черту, концерт, когда идет война?! Вы вообще в своем уме?!!
— А не будет концертов — так война Ваша никогда не кончится! Ни-ко-гда, понятно? Одна война только закончится – и тут же другая начнется. И все потому, что всем вам — не до концертов!
И резко отходит от «чиновничьей тетки». Ты выразительно смотрит ей вслед и громко шепчет «Чокнутая!»

21. Тамара Афанасьевна с Беходом расклеивают афиши с приглашением на предстоящий концерт. Выходит все та же грозного вида «начальница», иронически читает объявление и, отходя, крутит пальцем у виска, почти не скрывая свою реакцию. Тамара резко поворачивается к ней и говорит: «Пропуск нам в школу сделайте. В госпиталь этот Ваш. Нам заниматься нужно! А если не решите вопрос, так я Сталину напишу, самому! Про то, что администрация эвакуированными из оккупированных территорий не занимается, и что никаких условий для работы у нас здесь нет! С чего бы это Вы так о пленных печетесь, а? Пусть там, в Кремле, разберутся».
Испугавшись, тетка сразу меняет тон:
— Да как же мы Вам пропуск туда оформим?
— Также как и персоналу – отрезала Тамара.
И ему вот, — указывает она на Бехзода, – тоже пропуск.

22. В первую школу начинают поступать пленные. В левое крыло — немцы, в правое — японцы, раненные на фронтах. Здесь разворачивает работу Международный «Красный Крест». Перед крыльцом стоит машина с флажком Красного Креста на переднем бампере. Для пленных начинают освобождать классы, занимая кабинет за кабинетом. Но рояль пока остается на своем месте, и Бехзод продолжает заниматься в актовом зале – в торцевом отсеке школы. А пленные уже поступают, заполняя незнакомым говором коридоры. Их носят на носилках. Во дворе стоит небольшая палатка – туда уносят трупы.

23. В тот день в его класс зашел пленный немец. Спросил по-немецки:
— Можно мне войти? Вы так хорошо играете. Вы ведь играете музыку Бетховена? Мы с ним из одного города. Я тоже из Бонна. Я жил всего через две улицы от дома Бетховена.

Так ничего и не поняв, мальчик покивал-покивал, посмотрел вежливо, да и продолжил свою игру. Немец тихо сел на краешек стула, слушая и покачивая в такт головой. Когда Бехзод закончил, немец вздохнул:
— Ich heise Hans. Он ударил себя для верности по груди и повторил:
— Ich heise Hans. Und du? – показывает на него.
Бехзод, уловив, что речь идет об имени, назвал себя. Немец знаками попросил разрешения сыграть. Бехзод отошел от инструмента, уступив ему место. Немец играл, а Бехзод смотрел, открыв рот. Это была игра виртуоза. С этого дня у него было уже два учителя: Тамара Афанасьевна и Ганс. Как музыкант, Ганс был на голову выше ее, сильнее, и мальчик это сразу понял.

24. Как-то раз он играл для Ганса, а тот ему показывал:
— Nein! Nein! Das ist Forte. Forte!
И тут зашла Тамара А. Ревниво нахмурилась:
— А я вам не помешала?
Ганс тут же встал и пошел к двери, слегка задержавшись на пороге. Он, кажется, ждал, что она разрешит ему остаться. Но она, нахмурив брови, ждала, когда же он выйдет. И Гансу ничего не оставалось, как уйти. Тамара ревниво посмотрела на Бехзода. Ее обижала их дружба. Сказала ему резко: «Играй!»

25. Тамара Афанасьевна болеет и просит Бехзода проверить, не пришло ли ей письмо. Бехзод подходит к зданию Главпочтампта (здание конца 19 века). Встает в очередь к окошку «До востребования». Женщины, стоящие в очереди за письмом с фронта. Наконец, подходит его очередь. Он подает ей паспорт. Женщина вытягивает из бюро ящичек с письмами на эту букву, бесполезно перебирает пачку писем и отрицательно качает головой.

Приходит к ТА: «Ну, что?» — резковато спрашивает она. Тот опускает голову, будто это он виноват, что никаких писем для нее нет.

25 А. Дед встречает двух стариков из махаллинского комитета. Усаживает их за стол, вытаскивает сахар кусочками, две маленькие лепешечки. Те вежливо отказываются, и осторожно начинают разговор о том, что в горком пришло предложение участвовать в создании нового танкового батальона. И кокандцы хотят, чтобы один танк в этом танковом батальоне был построен на средства города. Но сделать это нужно очень срочно: сегодня пришла телеграмма из Ташкента, а завтра уже нужно отправить деньги для того, чтобы на заводах в тылу этот танк могли изготовить. И поэтому, в обстановке такой срочности, они хотят обратиться с просьбой одолжить городу деньги, которые он выручил в воскресенье от продажи коровы. А потом город, когда деньги попадут в казну, город тогда их обязательно вернет. И для верности председатель махаллинского комитета может написать ему расписку. Дед машет рукой: мол, не надо расписки, но чернильницу к ним пододвинул и листочек бумаги для них тоже нашел.

25Б. Соревнование Бахши. Они исполняют народный дастан «Кирк Киз»(1) Повторить фотографию: маскарабоз на «лошади», канатоходцы, ученый медведь, верблюды, (девушки на скаковых лошадях?). Тут же соревнуются «аскиячилар»(2):
Двое изображают фронтовую сценку (на узб.):
Ахмеда поставили на контрольную вышку, вдруг он видит — немцы идут. Звонит по телефону:
— Олмонлар кевотди(3), урток камандир!
— Рядовой Исупов, я ж Вас ни разумию! Гаварите па русськи (бросает трубку)
— (солдат снова звонит, уже почти плача) Олмонлар кевотди — ю, урток камандир, нима киламиз энди? (4)
— Рядовой Исупов, цеж я ж Вам вже гаварил, разгаваривайте со мной па русськи (опять бросает трубку).
Наконец, отчаявшийся солдат оставляет вышку, и отступая, бежит к командному пункту. А за ним уже бегут немцы. Забегает к командиру, показывает на немцев в окно, и говорит (с укором): «Мана! Курдинг, да? Вут!»(5)
Зрители хохочут. Тамара тоже впервые от души смеется.
(или)
Слушай, сидит Ахмед в окопе, а тут немец сзади зашел, винтовку приставил, говорит:
— Все, Ахмед, плен!
— Ну вот, уже и плен. Сразу видно, ты не ферганский! Давай, сначала ты захади к нам в окоп, мы с тобой чай попьем, пагаварим, ты мне расскажи, кто твои родители, откуда ты родом, да…

Продолжение
____________________________________________
(1)Сорок девушек (поэма о девушках – воинах)
(2)острословы
(3)Немцы идут
(4)Немцы же идут, что будем делать?
(5) Ну, теперь видишь, да? Вот!

______________________________

При перепечатке и копировании статей активная ссылка на журнал «В загранке» обязательна.

Адрес статьи: https://vzagranke.ru/razvitie/yazyki-dushi/literatura/igraj.html

Понравилось? Подписывайтесь на журнал прямо сейчас:

(посмотреть видео Процедура подписки)

назад к выпуску >>

к рубрике >>