Лейтмотивом нового рассказа Аллы Ройтих о трех женщинах, очень разных, как и те жизненные ситуации, в которых они оказались, может послужить высказывание Эриха Фромма о том, что «человек — единственное животное, для которого собственное существование является проблемой: ее он должен решить, и от нее нельзя никуда уйти».
Беда — когда нет желаний, которые
придают смысл нашему существованию.
Но если эти желания есть — тоже беда,
потому что они мешают спокойно жить…
Лариса
Я люблю: белое постельное и нательное белье и вообще белый цвет, пижамы и босоножки на завязках, осень, сапоги в сочетании с платьем из тонкой ткани, блюз, долго смотреть на огонь, фантастику, танцевальные конвульсии толпы под громкую музыку. Книги, особенно Улицкую и Шелдона, писать письма и читать их, анализировать разные ситуации, короткие меховые куртки, косметику фирмы «Ланком», Вуди Аллена, мужчин моложе меня, триллеры, свободу во всем, шерсть на мужской груди. Авокадо, все новое, дорогие вина в сочетании с дорогими сырами, отдых в кибуцах, больших собак.
Я не люблю:шум транспорта, зонты, туфли на танкетке, мясо. Поп-музыку, опоздания, пиво, женские пиджаки делового стиля, длинные неудобные пальто, зеленый горошек. Спортивную ходьбу, ничего не значащие беседы, мужчин без мышечного корсета, вставать рано утром, оптические очки. Водку, слишком толстых и слишком худых людей, визгливых маленьких собачек. Птиц и рыбок в доме, безличное «милочка».
Она нервно захлопнула комп. Целых две недели корпела над каждым словом — зря! Что с того, что ее вирши читают и комментируют (возможно, из жалости!) мама, муж, подруги и какие-то незнакомые и ненужные типы, эта бескультурная толпа, которой она на три головы выше?.. Он все равно не зайдет в ее блог: сегодня утром вычеркнул из ФБ и всех других адресов, как ничтожную шавку, а там, где возможно, и заблокировал. В последнем разговоре с аппетитом и остервенением грубил, просил больше не доставать надуманными проблемами, дал пощечину фразой: «Я не Пьеро, и скучающая Коломбина мне не нужна!»
Хм, Коломбина!.. Он словно подруг ее подслушал, твердящих-смердящих наперебой: «У тебя полно времени и денег на саморазвитие – йога, астрология, курсы макияжа, можно взять собаку, кошку (лишние расходы) или усыновить сироту (еле дождалась, когда свои повзрослеют…)». А если бы она рассказала им, таким умным и правильным, о том, что влюбилась виртуально (и это не в розовые 18 и не в сумасшедшие 80!) — сочли бы… Лучше не продолжать!
Почему все пытаются меня изменить?
Не пойти ли всем им в…?
Она закурила, заварила себе кофе и распахнула окно. Дым сигареты смешался в комнате с холодом неприветливого зимнего вечера. Уютно укутавшись в пушистый плед, она пододвинула кресло к широкому подоконнику, поставила на него чашку и пепельницу. Выглянула на улицу. Царство тишины и покоя — ни машин, ни шоссе, ни кафе, ни магазинов… Вековые деревья, живописно освещенные разноцветными огоньками. Брюхо беременного дождем темно-серого неба почти касалось крыш солидных особняков, навечно упокоенных в унылом склепе стабильности. Вроде, свершилось в жизни все и даже больше. Но она не радует…
У нее свободный день, муж и сыновья на работе — самое время для их с ним эпистолярного сеанса. Полчаса, которые она ежедневно ждала с нетерпением, — их треп ни о чем, флирт, быстрые ссоры и такие же молниеносные примирения… Волнительный элемент тайны, игры — то, что делало ее живой и счастливой в этом аду благополучия.
Она тупо посмотрела на кончик тлеющей сигареты. На носу – Рождество, которое ее семья (ведь все-таки правоверные иудеи!) «полу-праздновала». Елку не ставили, но накрывался стол, приглашались гости якобы просто на небольшую вечеринку…
И будет все то же: муж подарит очередное бриллиантовое кольцо уродливого дизайна и будет трепать за столом чушь, которую она выучила наизусть еще десять лет назад. Хоть бы морду набил — и то разнообразие! А то все 25 лет брака все норовит прикоснуться, пытается ресницу с глаза смахнуть — предсказуем до тошноты в своем великом и вечном чувстве. Тоска — а…
Почему он меня бросил???
Даже думать об этом унизительно! Но дрожит и подкашивается все — руки, ноги, губы, потому что она не могла, никак не могла его потерять.
Всегда привлекают жестокие эгоисты, те, кто нас бесцеремонно выпроваживает и в ту же секунду жестоко приводит других, на тот момент нужных и интересных. Это потому, что всегда тянет к выносливости, силе и власти, а себя эгоисты любят больше всего на свете. Значит, их биологическая защита сильнее — и, соответственно, сильнее они сами. Но одновременно женщину тянет и к защите, верности, нежности, и возникает основной парадокс отношений.… Впрочем, сейчас это уже не важно…
Чем продиктована такая враждебность и отторжение? Гадостей она ему не делала, лишь переслала фото одной из его подружек — точно не известно, постельной или нет, но безусловно задушевной, ведь торчит у него в друзьях на всех порталах — в крайне вульгарной позе, даже стыдно писать, какой… Да и сама подруга — отнюдь не Комильфо: опухшее лицо — то ли с перепоя, то ли от наркотиков, палец в томно приоткрытых губах — фото для порно-журнала? Производит впечатление – «отдамся первому встречному с разбегу». Ну, она и не удержалась, высказала все, что думает и о даме этой, и о кошмарной ее позе, и о том, что у него, интеллектуала и меломана, с такой подзаборной дешевкой нет абсолютно ничего общего. Это было гвоздем конфликта.
Она извинилась, признала свои ошибки, но его несло неудержимо:
Она ненормальна, любопытна, навязчива, она не имеет никакого морального права указывать ему, с кем спать – «Кто ты такая, вообще?»??
А как же задушевные беседы в течение стольких лет? Разве не имеет она право???
Ад — вся моя жизнь…
От депрессии есть только один путь: в аэропорт Бен–Гурион! Растворив боль в водке, она подлетела к компу, нашла подходящую поездку: Рим, 4 дня, великолепная скидка. Заказала. Потребность в смене обстановки в какую-нибудь сторону достигла критической точки, и неважно, как будет — тихо, громко, сухо, дождливо… Лишь бы по-другому!
Через пару часов закатила мужу скандал со слезами и аффективными криками, а потом вылетела из дома и до полуночи шаталась по улицам на высоком злом адреналине. Вернувшись, громко рыдала, мешая спать мужу, который чуть свет поехал на работу едва живой, но не забыл нежно укутать ее, спящую, одеялом и слегка, одними губами, прикоснуться к волосам…
Красочный розово-лиловый рассвет обещал спокойный, красивый день.
Майя
Что, меня впервые предают? Или я — первая, кого предают? Но все равно больно…
Она уложила вещи плотнее, еще раз проверила мятый и мокрый от слез список. Ах, да, еще фен, украшения и сапоги. Сходила, достала, упаковала, сглотнула ком в горле. Вот теперь — уже точно все…
Через полчаса его сыновья возвращаются с работы. Надо поторопиться. Никаких вопросов и объяснений, слез и уговоров — зачем травить и без того затравленную душу? В последний раз она посмотрела на плиту, где их ждали курица с рисом и запеканка из брокколи — последнее ее творение для них. Они любили готовить друг для друга — она и его замечательные дети, и вообще за эти три года они очень сблизились, говорили — как ни с одной из ее предшественниц: обменивались мыслями, сплетнями, кулинарными рецептами, фотографиями, новостями… Теплая волна затопила выскакивающее из груди сердце. Разве их отец об этом думает? Он легок и свободен, как мыльный пузырек, и «Мы в ответе за тех, кого приручаем» — совсем не его девиз…
Не думать, не погружаться, пересоленный от слез поток мыслей сожжет мозг! Губы пересохли… Сумки, поворот ключа в двери, лифт, триста метров по холодному, ветреному зимнему дню — до такси. Сквозь стекло проник солнечный луч – случайный гость, легко погладил по щеке, но слезу не высушил. Разрыв — как ампутация: ты остаешься в живых, но тебя стало меньше — гениальная фраза, не вспомнить, чья — все крутилась и крутилась в голове. А эта — уже ее: дожила до 45-ти, а человека, который бы по-настоящему полюбил, — так и не встретила…
Пару дней назад, в свой прошлый визит к нему, — гадала на кофейной гуще и увидела РОГА. Что за чушь?.. Накануне они напряженно поговорили: она в очередной раз предлагала съехаться. Сколько можно ждать? Цены растут, зарплата — нет, ей тяжело жить на два дома, подрабатывать трижды в неделю уборкой огромного офиса… Да и к чему? Его старший сын через месяц переселяется к подруге, младший Майю обожает, а ее дочь отделилась уже давно… Где препятствия?
Когда ее монолог перевалил за 2 минуты, он занервничал и попытался перебить:
— Я сам должен принять это решение, потому что мужчина! А ты, если любишь, должна терпеливо ждать!
Бабьи страхи, желание защиты? Увы, не в этой жизни…
— Неужели я совсем не нужна тебе?
— Ну, опять ты начинаешь! — Он завертелся, как кошка на раскаленной крыше. — Ты же знаешь, что нужна!
А вчера, радуясь редкому совпадению короткого рабочего дня и денежной премии на работе она зашла по дороге в «Зару», где купила себе рождественский подарок — элегантное синее платье с глубоким вырезом сбоку.
Он позвонил:
— Ты покушала? — Как всегда, голос слышался грустным и усталым, и, как всегда, в беседе — ни грамма романтики.
— Иду домой, нас отпустили раньше. — Она тоже давно перешла с ним на сухой язык телеграмм. — И покушаю сейчас, и что-нибудь приготовлю… Хочешь курицу с картошкой?
— Не надо, отдыхай! Я сварил куриный бульон, потушил говядину с овощами… — он помолчал и — она знала процедуру наизусть — сухо попрощался.
Из-за его скованности в проявлении эмоций всегда что-то оставалось недосказанным и недочувствованным. У нее, не у него, поэтому что-то объяснять было бессмысленно…
Прежде чем приняться за готовку, она повесила в шкаф платье и подошла к компу кое-что отправить.
Сердце заплакало и упало вниз:он забыл выйти со своей страницы на… сайте знакомств…
Заполнена анкета, в том числе — ответы на такие конкретные вопросы, как Каким вы видите свое первое знакомство с женщиной ? — Простым. Он открыт интересным людям, и все в этом духе. Поставил самые лучшие фото — видно, сидел, долго выбирал…
Сколько волка ни корми, а он все равно смотрит в лес. Даже если этот лес намного беднее и опаснее домашнего сада
Вот Света из Рамле — 40 лет, пышноволосая, пышногубая, пышногрудая, симпатичная. Он что-то увлеченно у нее спрашивал, она не менее увлеченно отвечала. А вот он глубоко погрузился в личность некоей Любы из Ашдода (соседка, а это опасно!) — высокой, стройной блондинки с идеально-правильными чертами и умной смешинкой в глазах и пухлых губах. Он и жениться ее звал, и пел комплименты, и пушил хвост, и шутил, и старался быть интересным…
Кусочек увиденного: «Я вчера был недалеко от тебя… — А почему меня не нашел? — Не хотел утруждать, не знал, как ты к этому отнесешься… А вдруг я приставать начну?» О-о, у переписки — и история, и идеология… Может, уже и виделись…
Я листаю ягодицы, как страницы, как страницы…
Она много раз уговаривала себя не думать о том, что происходит в его жизни вне встреч с ней, убеждала себя: Притормози с выводами, положись на высшие силы! Они тебе обязательно дадут ситуацию, которая поможет во всем разобраться!
И грянул час…
Право на претензии — это право очень близкого человека, того, кто прошел с тобой воду, огонь и всякие трубы и прочно закрепился в статусе. А она, как оказалось, даже на предварительное собеседование не была допущена! (То, что 3 года стояла тут у раковины бессменным солдатом и драила посуду — не в расчет). Но нет ничего хуже невысказанного гнева, поэтому через пару часов, когда он вернулся — не выдержала, подвела к месту преступления… Надулся, воротил лицо, словно это не он, а она изменяет, а потом перешел на крик:
— Какое право ты имеешь читать чужие письма?
— Но я ведь не соседка напротив. — Она изо всех сил старалась не заплакать.- Это имеет отношение к нашей совместной реальности и безусловно на нее влияет!
А из него между тем лезла откровенная беспощадная правда:
— Ты что, с ума сошла? Какая встреча с Любой???? Ведь ей недавно 47 лет исполнилось! Какая любовь? Я понимаю — тридцатилетка…
— А при чем тут паспортные данные? — Ее просто трясло от возмущения. — Есть красивые старушки и молодухи-уродки! Мне 45, и позапрошлой ночью мы занимались любовью — по крайней мере, хочется думать, что это был не просто секс…
Он даже не отпирался!!!! Да, он — вот такой, это — его кайф — вот так общаться с другими бабами, он это делал все время ее пребывания тут. Он был с ней вовсе не потому, что это — она, а потому, что была согласна на то, что он предлагает. На ее месте могла бы быть любая другая. Есть разница между «он не против» и «он безумно хочет», а она сама — дура, что правды не заметила…
Ад — моя жизнь! Вот, влезешь в отношения, вся такая порядочная, некорыстная, — и что? Да ничего хорошего! Тянешь свою лямку, деликатничаешь, все надеешься на какое-то радужное будущее… А быть ли ему? И ведь ты — уже в ситуации, тебя многое с человеком связывает, и каждый день прибавляет что-то еще к чувству, к привычке…
Что за сложные упражнения делает со мной Бог? Что ему, великому и могучему, от меня, несчастной, надо?
Жилище встретило ее жизнерадостным шипением: дочь жарила на кухне картошку.
— А у Рони сегодня мальчишник, я пришла сюда переночевать. Хотела любовнику звонить — а тут ты… — при виде таксиста с баулами и заплаканных глаз матери шаловливая улыбка сошла с ее лица… — Ну не надо, не плачь, мам, ты правильно ушла, он мне никогда не нравился… Идиот, не оценил такое сокровище, как моя умная красивая мамочка! Нас ждут великие дела с другим!
Майя села на диван, закурила. Черные мысли давили голову, как испанский сапог. Хотелось спрятать голову под крыло — от стыда за себя, от будущих трудностей… «Болит – заживает», «болит – заживает»… Зачем он нужен, этот разрушительный маятник?
Дочь обняла, спрятала ее голову у себя на груди, зашептала:
— Ничего, выплачешься и начнешь новую жизнь! Ну, упала на этом беспрерывном бегу — отряхнись, встань — и продолжай свой путь!
— Да знаю я, зайчонок!- она не сказала это, а протяжно провыла, — только… Только падаю я — все чаще, а подниматься — от падений болею! — все труднее…
Они просидели почти всю ночь — то молча, то плача, то тараторя взахлеб, не слушая, перебивая друг друга…
Красочный розово-лиловый рассвет обещал спокойный, красивый день. К гнилостному воздуху реальности, разбавленному розовой дымкой несбыточной мечты, прибавились две составляющие: не только осознание, но и спокойное приятие того, что многое в этой жизни тебе не только не дано, но и никогда не будет дано…
Алла
Зима. Две недели до Рождества. В Израиле, как всегда, начался период дождей, громов и молний.
Вот и сейчас на фоне огромного белого круга луны, низко сидящего на беззвездном небе, — крупные капли. «Интересная картина. Жаль, что я не художник и не фотограф…»
Мысль оборвали позывные Скайпа — Анечка, няня ее годовалой дочери, выходила на связь — обменяться парой слов и показать матери ребенка. Годовая малышка спала, полу-прикрыв длинные глаза. У Аллы сладко екнуло сердце. Анечка всегда говорит: «Фантастически красивое существо, вырастет — будет мисс мира». Она знает лучше, так как видит ее гораздо чаще: вот уже полгода Алла ночует у мамы и болтается где-то между минимальным сном, дикой тоской по семье и непередаваемым кошмаром реальности.
Я сильная. Но всему ведь есть предел! Что ж… Я так много в жизни боролась, что переживу и это: Бог дает по силам. Но крошка… Любовь матери — главное, что должен получать ребенок в первые 2 года жизни! Ученые доказали: все наше последующее эмоциональное и интеллектуальное развитие — плод этих лет… Но той огромной нашей и маминой любви она просто не может не чувствовать, и я уверена: именно она сделает мою дочь счастливой!
Целых 20 лет, до усталых 44-х, они с мужем чувствовали себя двумя усохшими пнями среди счастливых, стройных, дающих побеги деревьев: Бог не давал им ребенка. Раввины, проверки, молитвы, анализы, слезы, купание в святых водах, ссоры, новейшие достижения медицины… Два десятка лет боли, но рядом всегда был верный ангел-хранитель — мама. Без ее упорства, оптимизма, колоссальной Веры, убеждения, молитв, а главное — ЛЮБВИ Алла бы никогда не познала счастья материнства…
Порадоваться не успели: буквально через неделю мама слегла. Словно все силы ее перекочевали в малютку (а может, так она с Высшими договорилась — кто знает)??? Было поражено все сразу, и сейчас она застыла в одной позе, не способная двинуть ни одной мышцей, кроме тех, что на голове… На обеих ногах — огромные пузыри водянки, которые постоянно лопались и которые надо было постоянно перебинтовывать. По всему телу — оранжевые болячки, которые, судя по маминым глазам, болели невыносимо…
Финансы не пели романсы, как говорится в пословице, а верещали их благим матом: Алла ушла с работы, была неотступно при маме, а уйма денег уходила на лекарства, уборку двух квартир и няню. Ее муж, слава Богу, делал блестящую карьеру, но даже это не помогало: это ведь Израиль, а зарплата в семье одна! Он, бедолага, под завязку загружен: готовит, делает покупки, за сексом приезжает сюда (в последнее время — зря, потому что маме день ото дня все хуже)…
Последний месяц Аллу стал преследовать вполне логичный страх, что от такого нечеловеческого напряжения можно проснуться в один прекрасный день без какого-то важного винтика в голове, с дрожанием рук, ног, еще с чем-то… Короче, повторить мамину судьбу. Но как оставить ее на сиделку или сдать в специальное заведение, как делает тут большинство? Ведь мамин лепет, на сторонний взгляд и слух бессвязный, безошибочно понимала только Алла! И еще… Хоть ум и твердил, это полный бред, — сердце было уверено: маминому астральному телу целительна именно ее аура…
Около 5-ти утра случилось ужасное: лопнули оба пузыря на ногах, и Алла провозилась около часа, бинтуя и дезинфицируя раны. Мама едва слышно стонала и с детским упорством отводила полные слез глаза, чтобы дочь не поняла, как же ей больно…
Алла дала маме снотворное, поцеловала в мертвенно-бледные губы и вышла на кухню. Жадно съела большую шоколадку, потом закурила и посмотрела в окно.
Красочный розово-лиловый рассвет обещал спокойный, красивый день. К гнилостному воздуху реальности, разбавленному розовой дымкой несбыточной мечты, прибавились две составляющие: не только осознание, но и спокойное приятие того, что многое в этой жизни тебе не только не дано, но и никогда не будет дано. А ведь она очень долго думала, что смерть дается человеку по заслугам, и наивно верила, что ее маме, как истинной праведнице, положена самая легкая, а им с мужем — награда за этот ад при жизни… Смешно!..
Справедливости нет на земле. Но нет ее и на небе…
______________________________
При перепечатке и копировании статей активная ссылка на журнал «В загранке» обязательна.
Адрес статьи: https://vzagranke.ru/zhizn/kak-emigrant/ix-krugi-ada-ili-odin-grustnyj-den-v-dekabre.html
Понравилось? Подписывайтесь на журнал прямо сейчас:
(посмотреть видео Процедура подписки)
назад к выпуску >>
к рубрике >>
