Евгения Горац
Евгения Горац – творческий псевдоним Евгении Кобыляцкой, писателя по призванию и диетолога по специальности. Живет в Нью-Йорке. Родом из Киева, эмигрировав в США, Евгения прошла обучение в City University of New York и работает в медицинском центре. И успешно совмещает основную профессию с литературным творчеством – созданием книг с рекомендациями по здоровому питанию, а также увлекательной прозы в жанре фантастики и небольших иронических рассказов.
Публиковалась в журналах «Реальность Фантастики», «Мир Фантастики»,«Сибирские огни», «Новая жизнь» и сборниках рассказов.
Предлагаю вашему вниманию фрагменты романа Евгении Горац «Пища Мастеров». Первую часть романа, вернее, его черновик Евгения выложила на сайте литературного интернет-журнала «Самиздат» в 2009 году. Его скачали все электронные библиотеки, без разрешения. И много читателей просили продолжения. Однако первую часть романа Евгения переделала, это уже не то, что гуляет по сети. И обе книги опубликовала в этом месяце, их можно приобрести, пройдя по ссылке на amazon.com.
Как представляет этот роман сама Евгения: «Сказка для взрослых, даже очень взрослых, людей с открытым сознанием. Многоуровневый мир с особыми законами и специфическим денежным обращением. В другом мире вы — ребенок, но со взрослым сознанием, учитесь постепенно, делая шаг за шагом. Очевидные для жителей вещи удивляют вас, а обычные для них дела занимают у вас много времени. У героини такая же профессия, как у меня (диетолог) потому, что я про эту профессию знаю больше, чем про другие. Но про еду, в том числе, узнаете то, что никогда не знали».
От себя добавлю — роман легко читается, прямо-таки затягивает и дарит целую россыпь «моментов узнавания», как собственных душевных состояний, внутренних разговоров, так и эпизодов жизни в эмиграции. И конечно в книге Евгении Горац «Пища Мастеров» вы найдете массу интересных наблюдений и фактов о жизни в Штатах.
Светлана Александрова Линс
Итак, фрагмент 1-й
«Разве мы всегда делаем то, что хотим?»
…Вечер был самый обычный. За ужином муж рассказал пару занятных шуток, сын поведал о происшедшем в классе, мы посмотрели веселый фильм — обычный тихий вечер. Ну, конечно, это и есть счастье. Побольше бы таких вечеров! У меня есть все, чего можно пожелать, и я ни на что не променяю этот покой.
В конце рабочего дня новый психиатр приоткрыл дверь моего кабинета, представился и сказал:
— Полина, не могли бы вы уделить мне пару минут?
— Да, конечно.
— Тогда зайдите ко мне — нам будет удобнее разговаривать.
Я вошла в кабинет, на двери которого висела новехонькая блестящая табличка «Доктор Дж. Хьюз». Новый доктор уже вполне обжился: удобные низкие кресла, экзотические растения и дизайнерские светильники. Его предшественник не занимался благоустройством кабинета, утверждая, что ничто не должно отвлекать внимание пациента от собственных ощущений, и раньше здесь были голые стены.
— Садитесь, Полина.
Я опустилась в низкое кресло. Хьюз смотрел на меня чуть более пристально, чем предполагали правила приличия. Теперь-то я умею безошибочно распознавать момент считывания информации, а тогда его взгляд вызвал во мне только легкую тревогу. Он сел напротив, закинул ногу на ногу, улыбнулся и сказал:
— Я хотел кое-что уточнить о вашей пациентке Виктории Молоховой — она уже была у меня.
Оказывается Вика, не откладывая дело в долгий ящик, упросила доктора Хьюза принять ее сегодня же, а поскольку его график был полон, терпеливо ждала в коридоре, не появится ли у него окно, и дождалась!
Я рассказала о «бесконтрольном поглощении пищи», отсутствии «правильной» мотивации, ее чувстве бессилия и слезах по ночам, когда мама не видит. И также об убеждении пациентки, что ее постигла кара, и о том, что она, скорее всего, именно этим будет оправдывать возможные неудачи на пути к нормализации веса. Хьюз внимательно слушал, продолжая пристально смотреть на меня.
«А он интересный мужчина, — подумала я. — Наверняка пациентки поправляют волосы и красят губы в туалете, прежде чем войти в его кабинет и пожаловаться на беспричинную панику, страхи и бессонницу. И голос у него вкрадчивый и очень приятный».
— Так и есть, — неожиданно ответил Хьюз без тени улыбки. — Я разберусь с этим проклятьем.
Я подумала, что он умеет шутить с серьезным лицом.
— Хотите выпить? — вдруг спросил он.
Это Америка, здесь на работе алкоголь не допускается. Не то чтобы мы не нарушали… но я его слишком мало знаю.
— Нет, благодарю вас, мне пора домой, если будут вопросы, обращайтесь, — я поднялась с кресла.
— Не беспокойтесь, уже никого нет. Секретарь просила меня включить сигнализацию, когда я буду уходить. Никто не узнает.
С этими словами он достал из ящика стола бутылку.
Так, попробуем снова:
— Благодарю, мне не хочется, и я спешу домой. Может быть в другой раз.
— Опять лжете.
— Простите?
— В разговоре вы солгали всего три раза. Не так уж плохо.
— Что вы имеете в виду?
— Вы не прочь выпить. Вы презираете Вику больше, чем беспокоитесь о ней. Вам не хочется идти домой.
— С чего вы взяли?
— Обычно люди, которые следят за своей внешностью — а вы относитесь именно к таким — невольно презирают тех, кто относится к своему телу небрежно.
— Что-нибудь еще?
— О да. Вы находите меня интересным мужчиной. И сейчас подумаете, что, как все интересные мужчины, я самовлюблен и самонадеян. Не спешите обижаться, я тоже был не вполне откровенен с вами.
— В чем же?
— Я предложил выпить, потому что хотел задержать вас под каким-нибудь предлогом.
— Зачем?
— Мне хотелось бы узнать о вас больше. А вам хочется прикоснуться к моим волосам, они вам нравятся. И вы польщены, признайтесь. К тому же вам интересно, что я успел о вас узнать. И я непременно расскажу.
Польщена? Кажется, от растерянности я покраснела. Как отреагировать? Вспыхнуть и сказать что-то резкое? Перевести все в шутку? Я решила вести себя рационально и серьезно.
— Доктор Хьюз, ваши тон и слова не совсем соответствуют обстановке. Мы с вами не так давно знакомы, чтобы…
— Это не имеет никакого значения, — выдохнул он. — Я приглашаю вас в гости. Я живу у залива. Мой дом был построен по особому проекту, и я уверен, что вы нашли бы в нем много интересного. Мое предложение кажется вам заманчивым, но вы не хотите в этом признаться.
Я встала.
— Пока что наше общение ограничится вот этим — я показала на лежавший перед ним медицинский протокол — документ, в котором все медики, принимающие участие в лечении пациента, пишут свои заметки по ходу терапии. — И ваше замечание по поводу моего презрения к Вике безосновательно. Она — пациент, такой же как все, — я кивнула на груду медицинских карточек у него на столе.
Я была очень довольна собой и своим холодным тоном.
— До свиданья.
Я вернулась в свой кабинет, сложила бумаги на столе, надела пальто, взяла сумку, погасила свет и вышла. Хьюз стоял в холле.
— Простите меня! — сказал он, подняв руки вверх, однако в его голосе не слышалось ни тени сожаления. — Каюсь — рискнул сразу сказать правду вместо того, чтобы учтиво повторять общепринятые фразы. Думал, что с вами они не нужны. Разрешите хотя бы подвезти вас домой, ведь я вас задержал.
— Ладно, только мне еще в магазин надо зайти.
Уже дома, отсердившись, я мысленно прокрутила диалог с Хьюзом. По дороге он вел себя как настоящий джентльмен: открывал дверцу машины, подавал руку, ждал меня у магазина, даже поднес до порога пакет с продуктами. Если бы я отказалась сесть в его машину, он мог подумать, что я его боюсь или он меня волнует. А так мне вроде бы безразлично.
Ну, хорошо, выпить после рабочего дня я действительно была не прочь, ну и что с того? Разве мы всегда делаем то, что хотим? Тем более, в этом деле можно обойтись и без Хьюза, — я плеснула в кофе немного коньяку. Возможно это плохой признак, но в последнее время, чтобы выпить, мне совершенно не требуется компания.
Это был самый обычный день. Я не делала ничего из ряда вон выходящего. И в магазин зашла свой любимый, и купила в нем то, что обычно покупаю. Возле моего дома есть два продуктовых магазина. Один — красиво отделан и всегда празднично освещен, каждая баночка в нем блестит, каждая бутылочка сияет, а продавцы расхаживают в белоснежных фартуках. Я захожу полюбоваться на красоту, а купить в нем ничего не могу, а почему — не знаю.
Другой магазин напоминает деревенскую лавочку: тесноватый — кадки с крупами и соленьями занимают слишком много места. Зато там аромат свежевыпеченного хлеба, а на пороге меня обычно встречает рыжий кот. Оттуда я всегда выхожу с полными сумками. И сейчас купила ржаной хлеб, похожий на тот, что я ела в детстве, творог, яблоки и сухой мак — тут явно сработало упоминание Вики о соседкиных пирожках с маком. Так что, если не считать пожарной сирены посреди класса йоги, помешавшей мне узнать, что такое счастье, и знакомства с новым доктором — этот день был самым обыкновенным, но эти два события явно произошли не по моей вине или инициативе.
Предположение Хьюза насчет презрения к Вике я сочла несправедливым. В первый год работы я слишком эмоционально воспринимала проблемы некоторых пациентов, даже плакала вместе с ними. Но мне сделали замечание, сказав, что это, во-первых, вопиюще непрофессионально, а во-вторых, меня так надолго не хватит.
Вика и так уже порядком наказана за то, что обидела тетю Лиду и дразнила толстую девочку Сонечку. Обидчик всегда считает себя в чем-то хуже объекта своих нападок и, оскорбляя его, пытается возвыситься в собственных глазах. Если помнить об этом, то вместо обиды можно испытать жалость к оскорбителю. Конечно, Сонечка была умная, читала книжки и умела интересные сказки рассказывать, но еще не знала природы происхождения гадких слов в свой адрес. Дети бывают очень жестокими: обзывают, тычут пальцами и обидно гогочут — представляю как ребенку тяжело это выдержать!
Да что это я? Какое мне дело до этих людей — Вики, Сонечки, тети Лиды? Рабочий день закончился и я не должна думать о них. Куда девалась моя выработанная годами способность отключаться от чужих проблем, чтобы спокойно оказывать пациенту требуемую помощь? Меня чем-то зацепил рассказ Вики, это очевидно. Я налила еще коньяку в опустевшую кофейную чашку.
Презираю ли я Вику? Да она сама себя должна презирать! У нас есть только одно тело, и мы должны о нем заботиться, чтобы оно служило нам как можно дольше, а не запихивать в него все что жуется, да еще в гигантских количествах. Если я ее и презираю, то только за то, что она не обратилась ко мне раньше, когда все исправить было бы гораздо легче. Ну да ладно…
И вечер был самый обычный. За ужином муж рассказал пару занятных шуток, сын поведал о происшедшем в классе, мы посмотрели веселый фильм — обычный тихий вечер. Ну, конечно, это и есть счастье. Побольше бы таких вечеров! У меня есть все, чего можно пожелать, и я ни на что не променяю этот покой.
Хотелось ли мне погладить этого доктора по волосам? Возможно. У него и правда красивые светлые волосы. Но чем-то он меня все же отталкивал. Пожалуй, он слишком лощеный — будто сошел с обложки журнала мод: стрижка явно выполнена в дорогом салоне, одежда подобрана тщательно и видно, что дорогая. Да еще и цепь золотая на груди, тяжелый медальон странной неправильной формы. Я постеснялась рассматривать выгравированный на нем узор. На мой вкус, мужик должен быть несколько небрежен в одежде. Это свидетельствует о том, что он думает о чем-то глобальном, а не о мелочах. А когда он словно с обложки журнальной соскочил, у меня к нему и отношение соответствующее — как к обложке. Но как он догадался, о чем я думаю?
______________________________
При перепечатке и копировании статей активная ссылка на журнал «В загранке» обязательна.
Адрес статьи: https://vzagranke.ru/razvitie/yazyki-dushi/literatura/razve-my-vsegda-delaem-to-chto-xotim.html
Понравилось? Подписывайтесь на журнал прямо сейчас:
(посмотреть видео Процедура подписки)
назад к выпуску >>
к рубрике >>
