Литература
Редактор в сапогах: солдатские будни нежданной войны
«Раньше я умел писать журналистские расследования. Теперь я учусь стрелять из противотанкового комплекса. Раньше я мог за час создать пять новостей. Теперь я набиваю автоматный рожок патронами за 45 секунд - и это время уменьшается с каждой тренировкой», - так украинский журналист Богдан Василенко начинает хронику своей солдатской жизни.
Часть 1-я «Фонарик в поле»
⁃ Седьмая группа! На выход! - разносится по салону автобуса, ставшего временным домом для четырёх десятков мобилизованных.
Поспать снова не удалось.
Открываю глаза. Закрываю и снова открываю. Ничего не меняется, я не вижу даже спинки кресла передо мной.
Наощупь пробираюсь по салону в сторону двери. По пути цепляю бронежилетом чью-то голову. Голова сонно мычит и вяло матерится.
Морозный ветер на улице сразу пробирает до костей. От его колючего дыхания не спасает даже плотный чёрный тулуп, привезённый накануне местными жителями. Тулуп мне явно мал, нижняя пуговица у него оторвана. Образ бомжа-террориста органично дополняет чёрная балаклава.
Перед выходом на пост быстро перекуриваем. Протягиваю сигарету товарищу. В кромешной тьме он её не видит и ломает резким движением руки. Достаю следующую, нащупываю руку товарища и аккуратно вкладываю в неё сигарету.
Подходит старлей, командует строиться. С влажным чвяканием мы идём по раскисшей проселочной дороге вдоль невидимой посадки. За посадкой и слева от нас раскинулись черные вспаханные поля.
Подходим к месту дежурства.
- Если попытаются подойти, то отсюда, - стращает замкомандира и уходит.
Я дежурю у дороги, двое товарищей - чуть в глубине посадки.
Договариваемся больше слушать, чем смотреть - глаза в такую ночь бесполезны.
В голых ветвях гуляет февральский ветер. Мозг, не имевший сна уже третьи сутки и подогреваемый температурой за 38, начинает сбоить. Несколько раз мне слышатся шаги в темноте, и я пугаю товарищей хриплым «Стой, кто идет!». Но вокруг - никого, кроме трёх замерзающих бойцов.
В телефоне сдохла батарея, часов нет. Время дежурства увязает в окружающей смолянистой черноте.
В поле, метрах в пяти от меня появляется лицо молодого доктора с медицинской маской на лице. Глаза доктора улыбаются. Понимаю, что это галлюцинация, на секунду прикрываю глаза. Улыбчивый доктор исчезает. Нашу смену слышу, когда они подходят почти вплотную. Пароль - отзыв. Отправляемся обратно к автобусу. Каждые тридцать метров старлей останавливается и делает перекличку: «Первый!», «Второй!», «Третий!», «Четвёртый!».
Оказывается, во время возвращения с одного из постов пропал боец: поскользнулся, упал и потерял ориентацию в пространстве. Он в отчаянии звонил командиру по телефону, но даже не мог пояснить, где находится.
Подавать световые сигналы нельзя - накануне по рации сообщили о группе диверсантов, бродящей по окрестностям.
Залезаю в автобус, пробираюсь к свободному креслу по ящикам с патронами и гранатами, стоящими в узком проходе. Завидую храпящим сослуживцам - я на сон даже не рассчитываю.
Не успеваю умостится, как с задних кресел раздаётся громкое: «Фонарик в поле! Тридцать метров! Это дрг!».
- Занять оборону! - отрывисто и хрипло лает капитан.
Мое кресло - недалеко от двери, поэтому я выбегаю одним из первых. Плюхаюсь в грязь рядом с колесом автобуса, вялость как рукой снимает. Слева залегают ещё трое бойцов вместе с капитаном. Быстро распределяем секторы огня, передёргиваем затворы автоматов.
Сзади также слышны клацающие звуки затворов. Вояки мы неопытные, и я опасаюсь, что кто-то из товарищей сгоряча всадит пулю в спину мне, а не диверсанту.
Минут десять лежим, напряженно вглядываясь в непроглядность ночи. До меня начинает доходить. «Командир!», - громко шепчу я, - «мне кажется, дрг не ходят по полям с включенными фонарями!»
Капитан с минуту лежит молча, затем даёт отбой тревоге. Загружаемся в автобус под смешки острословов: «Сегодня задержали диверсантов. Отличная маскировка не помогла, их выдали цыганский ансамбль и файер-шоу».
Командир на подколки не отвечает, сообщивший о «дрг» боец старается быть незаметным.
Светает. Рядом с автобусом из сумерек проступают контуры коренастого ореха с повязанными на ветвях грязными носками.
Вскоре после восхода бойцы приводят с одного из постов комок грязи. Им оказывается потерявшийся ночью боец.
«Мы его чуть не пристрелили!», - докладывают постовые.
Капитан с облегчением всыпает комку грязи дрындюлей, дает баклажку с ледяной водой и отправляет мыться.
Приезжают волонтеры с горячей пищей. Бойцы вслух и про себя благодарят благословенный украинский народ, поглощая картошку с курицей.
Заставляю себя поесть, хотя совсем не хочется. Потом заваливаюсь в автобус и наконец-то отключаюсь часа на полтора.
⁃ Седьмая группа! На выход! - будит меня голос старлея.
Удивительно, как благотворно подействовал даже столь короткий сон. Жаропонижающее окончательно ставит меня на ноги.
Мы снова чвякаем по размокшей дороге к нашему посту. Низкие тучи осыпают поля ледяным дождем.
Прошла еще одна ночь на пути к победе.
Богдан Василенко
При перепечатке и копировании статей активная ссылка на журнал «В загранке» обязательна.
Адрес статьи здесь
