Афганистан: не Запад, а ислам потерпел неудачу
Запад никогда не намеревался «вестернизировать» Афганистан, считает немецкий писатель Самуэль Ширмбек. В этом отношении западные ценности и здесь не потерпели неудачу. Запад лишь попытался с помощью военной силы создать перегородку между миролюбивым и воинственно-джихадистским исламом.
Самуэль Ширмбек (Samuel Schirmbeck) - писатель и режиссер. Он работал редактором французского информационного агентства AFP в Париже. В 1991 году он был первым постоянным корреспондентом западного телевидения в Алжире, который основал телестудию ARD в Алжире и в течение десяти лет писал о гражданской войне в Алжире и событиях в Марокко и Тунисе.
Пренебрежение к мусульманскому просвещению безответственно и опасно
Уход западных войск из Афганистана практически всеми комментируется одиозно: повсюду можно услышать вопли о «провале Запада», но почти никогда о провале ислама. В связи с этим, несомненный интерес представляет позиция, отличная от этого хора экспертов и аналитиков, которую высказал немецкий писатель Самуэль Ширмбек в своем комментарии швейцарской газете «Neue Zuercher Zeitung» S.Schirmbeck Wider eine schiefe Sicht auf Afghanistan – nicht der Westen, sondern der Islam ist gescheitert/NZZ, 02.09.2021).
Однако Запад никогда не намеревался «вестернизировать» Афганистан, пишет Ширмбек. В этом отношении его ценности и здесь не потерпели неудачу. Запад лишь попытался с помощью военной силы создать перегородку между миролюбивым и воинственно-джихадистским исламом. Потому что такой брандмауэр (стена как противопожарная преграда выстраивается исключительно на фундаменте и имеет большую толщину, нежели основные стены здания – прим С.Л.) и по сей день отсутствует в исламском богословии.
Мусульманское Просвещение проявляет в этом особую настойчивость после 11 сентября: «Миролюбивый ислам - это принятие желаемого за действитльное большинством мусульман, но ему не хватает теологической поддержки», - заявил в 2002 году алжирец Сохейб Бенчайх (Soheib Bencheikh), который в то время был Великим муфтием 46 мусульманских общин Марселя. В 2003 году исламовед из Туниса Абдельвахаб Меддеб (Abdelwahab Meddeb) писал: «Если фанатизм - это болезнь католицизма, а нацизм - болезнь Германии, то фундаментализм, несомненно, является болезнью ислама». К сожалению, их голоса не слышат политики и интеллектуалы на Западе, где все еще широко распространен подход «Это не имеет ничего общего с исламом» (verbreitete «Das hat alles nichts mit dem Islam zu tun»-Denken).
Считая это пренебрежение к мусульманскому просвещению безответственным и опасным, президент крупнейшего мусульманского объединения Индонезии, самой густонаселенной мусульманской страны в мире, Яхья Чолил Стакуф (Yahia Cholil Staquf), в 2017 году предупредил Запад: «Есть очень четкая связь между фундаментализмом, террором и основными положениями исламского богословия.. Запад должен перестать заявлять, что размышления над этими вопросами исламофобны».
Воздух свободы
«Когда я прибыл в Кабул в 2002 году, я только что провел десять лет в качестве корреспондента в Алжире и стал свидетелем того, как алжирские военные боролись с жестоким подпольным исламизмом, но на полупути к победы подавили свой собственный народ в его стремлении к демократическим свободам. В Кабуле, с другой стороны, международные вооруженные силы ISAF работали с точностью до наоборот, давая людям возможность наслаждаться свободой», - рассказывет Ширмбек.
«Вы, немцы, никогда больше не должны уезжать», - говорилось при личных встречах. Женщины сняли паранджи, девочки устремились в школы («Я хочу быть врачом, я - летчиком, я – инженером, я - поэтом»). Когда-то запрещенная музыка раздалась из кассетных магазинов, в кинотеатрах снова начали показывать фильмы, а карикатуристы сразу же нацелились на новое коррумпированное правительство.
В то время французская телекомпания FR 3 подарила афганским журналистам тридцать маленьких видеокамер. Они брали их с собой в деревни, опрашивая - от женщины к женщине - сельских женщин, которых раньше никогда не спрашивали об их проблемах. Самым простым женщинам повезло, что они могли выполнять тяжелую работу по ремонту дорог за четыре доллара в день, потому что муж, раненный в гражданской войне, стал инвалидом. И эти женщины были счастливы видеть, как их дочери идут в школу, покидая свои жалкие лачуги. Эти мусульмане не считали себя проводниками «западных ценностей», а субъектами своего мусульманского образа жизни.
Они не чувствовали себя ни «исламофобами», ни «высокомерными». Как в связи с этим сейчас говорят о «высокомерии» Запада, который хочет навязать свои ценности мусульманским странам. «Однако за десять лет существования Алжира я уже видел, как сильно мусульмане, которым исламисты угрожают смертью и которых мучают в военных застенках, хотят отстоять свои права», - пишет Ширмбек.
С победой талибов развитие миролюбивого ислама в Афганистане подошло к концу
Были ли эти мусульманские женщины и мужчины высокомерными? Был ли Мохамед Будиаф (Mohamed Boudiaf) высокомерным, когда в 1954 году возглавил алжирскую освободительную войну против тогдашней военной мировой державы - Франции? После изгнания колониальной власти Будиаф, антиколониальный мусульманин, потребовал принятия алжирской конституции с разделением властей, свободой религии, свободой совести, свободой выражения мнений, политическим и культурным плюрализмом, контролем над полицией, вооруженными силами и секретной службой и т. д. - словом: государство, основанное на («западных») правах человека. И это несмотря на то, что Франция, страна происхождения прав человека, часто варварски нарушала эти права. Мусульманин Мохамед Будиаф точно знал, что произойдет в стране без прав человека. Затем Бен Белла (Ben Bella) фактически положил конец правовому проекту Будиафа.
С победой талибов развитие миролюбивого ислама в Афганистане подошло к концу. Никто не знает, с чем столкнутся просвещенные люди и особенно женщины под их властью. Прошлое не сулит ничего хорошего. Это похоже на провал: не Запада, а ислама – убежден Ширмбек.
«Первая афганская женщина, которую я встретил в Кабуле, - продолжает свой рассказ Ширмбек, - попросила меня молодым голосом из ее паранджи набрать номер на моем мобильном телефоне - сотовые телефоны в то время были редкостью - и передала мне листок оберточной бумаги с номером телефона, вытащим его из-под подола. Я набрал его и увидел, что адресатом высчетило «Франц». И молодая женщина поговорила с ним. Франца сейчас нет, но идеи, устремляющие женщин к свободе, которые Франц помог возродить - они уже существовали когда-то в бывшем Королевстве Афганистан - все еще будут беспокоить новых хозяев в Кабуле».
При перепечатке и копировании статей активная ссылка на журнал «В загранке» обязательна.
Адрес статьи здесь
АВТОР:
Светлана Александрова Линс
