Недавно открытая либеральная мечеть Ибн Рушд-Гете в Берлине, в которой могут молиться и проповедововать, как мужчины, так и женщины, сразу же оказалась под давлением исламских консерваторов. А ее основатель Сейран Атес находится под усиленной защитой полиции.
«Мы слишком либеральны»
Госпожа Атес, 16 июня открыла свои двери мечеть Ибн Рушд-Гете, что произошло с того момента?
Через день после открытия мечети и первой пятничной молитвы были групповые дискуссии по тематике наших научных исследований. Сейчас мы заняты тем, чтобы обеспечить преемственность в нашей совместной работе и возродить мечеть. Но, увы, наряду с множеством положительных реакций, были также и негативные, сплоть до угрозы смерти, поэтому лично я теперь под усиленной защитой. Мы получили полную ненависти фетву из Каира, потому что там считают, что наша мечеть не является исламской. И в Турции Управление по делам религии и турецкий телеканал объявили мечеть церковью Фетхуллы Гюлена, таким образом причислив нас к террористам. И призвали бороться с нами любыми средствами.
Сейран Атес (Seyran Ate?) – адвокат, писательница, правозащитник и мусульманка. Приехала в Германию из Стамбула в шестилетнем возрасте. Она основала либеральную мечеть в Берлине, арендовав здание бывшей церкви. Сейран сама – имам этой мечети, в которой могут молиться и проповедововать, как мужчины, так и женщины.
Однако Ваши программные требования противоположны тому, что выдвигает движение Гюлена…
Да, это абсурд. Мы слишком либеральны для движения Гюлена, которое осуждено как архаичное и исламистское как на Западе, так и особенно в Турции. Мы хотим бороться против исламизма посредством ислама и в том числе с помощью диалога с консерваторами — для того, чтобы наша религия больше не ассоциировалась с террором.
Это означает, что суть внутриисламского спора такова, что единственно, кто может угрожать Вам по телефону, так это «Гюлен»?
Да. И в связи с Гюленом стоит задаться вопросом, заинтересованы ли вообще эти люди в демократии или нет, возможно, они ставят целью отравить исламизмом наше общество. Особенно в Турции я встречала сторонников Гюлена, взгляды которых абсолютно противоречат моему образу жизни и моим убеждениям о равенстве полов. Они, по крайней мере, столь же консервативны, как Milli Gorus (Европейское исламское сообщество – прим. С.Л.) или ПСР (Партия справедливости и развития – правящая партия в Турции).
Люди запуганы
Сколько человек было на открытии мечети?
На открытии было 150 человек. На первой пятничной молитве — от 20 до 30 человек.
Не является ли число пришедших шокирующе малым, учитывая, как много мусульман живет в Берлине? В отличие от фотографий заполненных до отказа мечетей Кельна. В чем проблема?
Это страх, люди поражены парализующим страхом. Вы видите, как много негатива мы испытали за первую неделю, и многие говорят, сначала посмотрим, как это будет развиваться. Люди запуганы. Некоторые, кого можно было увидеть на фотографиях во время открытия мечети, немедленно попали под давление своего окружения. Таким образом, шесть или семь участников, как это было на второй пятничной молитве, для меня уже хороший знак. Такие движения в самом начале своего зарождения никогда не отличались массовостью. Не следует ожидать, что мы завоюем десятки тысяч последователей с улицы. Мы хотим продолжить традицию просвещения в исламе. Это было подавлено в свое время. Так же, как сейчас это пытаются сделать с нами.
Кто в Германии оказывает такое давление на мусульманское население?
Целый ряд учреждений и частных лиц. Это групповая политика. Я не знаю, сколько людей готовы рассказать нам, что говорят и проповедуют в мечетях. Возможно, когда-нибудь мы спросим их, и тогда сможем это засвидетельствовать. Я могу только сказать, что вся эта группа от нас не в восторге. Например, Барен Кесичи председатель Исламского совета Федеративной Республики Германии, в совместных теледебатах со мной сказал, что мечеть Ибн-Рушд Гете – никакая не мечеть. Уже 200 лет, как мусульмане практикуют это иначе. То, что делаем мы – это неправильно. Если что-то подобное говорит религиозный авторитет, что тогда должно думать сообщество?
Рупор просвещения против экстремизма
Что Вас отличает от Ваших критиков?
То,что мы позволяем людям на все иметь есть свое мнение. Мы не провозглашаем какую бы то ни было политическую линию. Хотя, конечно, у нас тоже есть исходные понятия, основанные на правах человека и нашей конституции. Как то, что мы верим в любящего и милосердного Бога, строя богослужение на основе прав человека и Основного закона нашей религии. Таким образом, мы принимаем также светскость. И соблюдаем в нашем богослужении демаркацию между отдельными конфессиями — алавитов, суннитов, шиитов и суфистов. И в то же время мы ищем диалог с теми, кто верит в другого Бога — или с теми, кто не верит в Бога вообще. Это означает свободу вероисповедания. Я не могу осуждать кого-то, кто говорит, что не верит в Бога, или что не верит в моего Бога.
Вы хотите быть рупором просвещения против экстремистов?
Да, конечно, это также в программе. Нам нужен политический, научный дискурс. Просто потому, что несмотря на жестокие страницы истории нашей религии, она не сводится к вечному призыву к войне. Мы убеждены в том, что наша религия имеет в основном прекрасные, спокойные стороны.
Если Вы явно выступаете против политизации ислама, исламизма, то должны также политически обосновать свое движение.
Вы говорите об очень важных вещах. Это балансирование. Критикуя то, что в мечетях формируется и проводится политика, мы сами не можем стать своего рода контрпропагандистским политическим движением в мечети. Мы только говорим, все, что происходит внутри мечети, не должно выходить за рамки богослужения. Хотя, конечно, мы транслируем таким образом представление всего сообщества о нашей совместной жизни.
Мечеть представляет собой место оправления религиозного культа. Вы рассматриваете свою мечеть также как учреждение социального просвещения?
Место оправления религиозного культа всегда встраивается в общественную жизнь. Конечно, это так, что в мечети человек стоит перед Богом. Но наша духовность также оказывает влияние на общество, и наоборот. Это проявляется в тирадах ненависти, когда люди полагают, что в своих отношениях с Богом могут решать, что правильно и что неправильно.
В мечети Ибн Рушд-Гете все осуществляется только в рамках религии?
В самой мечети, да, — только религия. Но вне ее, в специально арендованном помещении, мы проводим дискуссии по социальным, научным и политическим вопросам.
На обочине мейнстрима
Есть и другие подобные международные движения. В Берлине — это Либеральная Исламская Федерация (Liberal-Islamische Bund — LIB), которая также стремится к плюралистичному обществу и свободному демократическому устройству. Почему вы создали отдельное сообщество, а не объединились, например, с этой федерацией?
Для меня не стоял вопрос об участии в этой федерации с момента ее основания в 2010 г. Есть с ними некоторые точки соприкосновения, но также и очень разные подходы. Так, мы разработали и подписали Фрайбургскую Декларацию (Совместная декларация светских мусульман Германии, Австрии и Швейцарии – прим. С.Л.). Однако после ее подписания мы подверглись нелицеприятным нападкам со стороны Либеральной Исламской Федерации.
Это связано со спорами о хиджабе. Вы – абсолютная противника платков?
Это на самом деле не так, и у нас в мечети молились женщины в платках, и службу может вести женщина в косынке. Мы не признаем только паранджу и никаб. Я только говорю, что трех-, четырех-, пятилетние девочки не должны носить косынки. Я считаю правильным, если они, достигнув совершеннолетия, смогут сами решить для себя, хотят ли они носить хиджаб по религиозным причинам или нет. Я родом из Турции, и считаю, что там было намного лучше, когда в школах не обязывали девочек носить косынки.
В чем Вы расходитесь с Либеральной Исламской Федерацией?
Трудно дать всеобъемлющий ответ. Эта Федерация считает, что мы громко провозглашаем свою дистанцированность от официальных ассоциаций. Они очень заинтересованы в сотрудничестве с такого рода ассоциациями.
В своей книге Вы критикуете Немецкую исламскую конференцию (Deutsche Islamkonferenz — DIK), диалог-форум, в который Вы входили в 2006-2009 гг. Вы и писатель Неджла Келек, будучи в этом форуме, подверглись массированной атаке со стороны исламских ассоциаций. И Вы обвиняете немецкую политику в том, что они тогда допустили это.
Не допускается ничего, кроме критики, в то время как ислам плюралистичен. Это было политическим решением — оставить в общественном поле только организованные ассоциации, так как было оказано сильное давление. Эти ассоциации финансируются Diyanet (немецкий филиал турецкого комитета по делам религий) и зарубежными организациями. Я в любом случае иду на диалог с консерваторами. Но если они оскорбляют нас, это не диалог. И такого не может быть, чтобы политика замыкалась на ассоциациях, которые нападают на нас и не отражают чаяний многих мусульман. Я как неистовая правозащитница и феминистка, к тому же при моем спокойствии и расслабленности, являюсь у этих ассоциаций постоянной соринкой в глазу.
После нападок со стороны Комитета по делам религий Турции, на прошлой неделе Вы получили поддержку Министерства иностранных дел. Попытка нарушить свободу вероисповедания и свободу выражения своего мнения была однознано осуждена.
Да, за что мы также благодарны. И теперь мы собираемся примкнуть к Немецкой Исламской Конференции, посмотрим, что выйдет из переговоров с ними. Это воссоединие, конечно, вызывает озабоченность.Оно означает, что мы должны организоваться, чтобы выполнить требования федерального правительства. Теперь я организовалась сама и мы сможем снова войти в состав Исламской конференции.
Авторский перевод Светланы Александровой Линс
Оригинал: Interview von C. Schwartz «Die Leute haben pure nackte Scheissangst», Neue Zuercher Zeitung, 28.6.2017.
______________________________
При перепечатке и копировании статей активная ссылка на журнал «В загранке»обязательна.
Адрес статьи: https://vzagranke.ru/razvitie/grani/sejran-ates-my-xotim-borotsya-protiv-islamizma-posredstvom-islama.html
Понравилось? Подписывайтесь на журнал прямо сейчас:
(посмотреть видео Процедура подписки)
назад к выпуску >>
к рубрике >>
