Затерянный мир пражских кафе
Это было время, когда литературная богема проводила дни и ночи в пражских кафе, споря, напиваясь, сверяя планы и ища любви. Историк литературы и знаток Кафки Хартмут Биндер представляет его в монументальной иллюстрированной книге «Вчерашний вечер в кафе - затерянный мир пражских кофеен и ночных клубов времен Кафки».
Тени прекрасной эпохи
Кафе «Славия» (Slavia) на улице Народни в Праге. Шесть часов вечера. Пожилой господин неказистого вида идет к роялю и осторожно перебирает клавиши, это звучит мягко, как у Ричарда Клайдермана. Ни вальс, ни Сметана, ни даже джаз, только мечтательные звуки плывут по просторному залу, смешиваясь с бормотанием гостей. Здесь в этот час лишь бездельники за аперитивом, редкие туристы, которые, вероятно, на Tripadvisor нашли самую известную кофейню Праги, и застенчивые молодые парочки, что собираются перейти в оперу, портал которой уже празднично освещен. Обычный день в кофейне, где коротают время в ожидании вечера.
Но, может быть, в укромном углу зала, с его строгой и лишь чуть игривой атмосферой 1930-х сидит одинокий писатель, склонившийся над незаконченной рукописью? Или читатель за колонной, погруженный в роман? Может быть, позже придут «философы-завсегдатаи», которые сидят долго, но что в них прока? Может быть, все действительно немного похоже на то, как было здесь, в «Славии», когда писательница Ленка Рейнерова (Lenka Reinerová) радушно ухаживала за гостем, очаровывая его своим замечательным пражским немецким, на котором якобы говорил и Кафка? Под картиной с пьющим абсент, которому зеленая фея обещает сны, сидит молодой человек с отсутствущим выражением лица.
Этого не избежать: в пражском кафе невозможно не думать о том прекрасном времени, когда немецкоязычные и чешские писатели и мыслители проводили здесь дни и ночи, спорили, напивались, строили планы, искали любви. «Louvre» или «Continental», «Arco» или «Imperial». Тон задавал неистовый репортер Эгон Эрвин Киш (Egon Erwin Kisch), за соседним столиком сидел Франц Кафка, всегда загадочный и молчаливый. Франц Верфель (Franz Werfel) декламировал свои стихи, а Пауль Леппин (Paul Leppin), возможно, самый пражский поэт из всех, кто здесь бывал, нацарапал что-то на листе бумаги: «В основном это были одни и те же места, где Северин прятался от холода...» (В своем романе «Путь Северина во тьму» (1914) Леппин представил демонизированный образ Праги в духе экспрессионизма. - Прим С. Л.)
Уходя, посетители оставляют пару крон на мраморном столе, обрачиваются на пианиста, мягко улыбающегося им вслед. Гардероб «Славии» больше не работает, хотя еще несколько лет назад здесь было принято сдавать пальто или хотя бы шляпу. С тех пор почти все пражские рестораны отменили эту услугу. Местные говорят: «Нет желающих выполнять эту работу». На улице Народни, бывшей оживленной Фердинандштрассе, ведущей от Вацлавской площади вниз к реке Влтава, уже темно. Опера уже началась, и лишь немногие, опоздавшие, спешат по разбитой мостовой. Начинается пражская ночь, немного таинственная и серая, как ее описал Густав Майринк (Gustav Meyrink) в своем знаменитом романе-мистике «Голем», где тайны, как и густой туман – часть обычной городской жизни.
Время Кафки
Такая призрачная поэзия больше не является частью повседневности Праги, точно так же, как ослепительный, мрачный, энергичный, душевный, одинокий мир кафе и пабов, пивных и таверн, кабаре и кафешантанов можно оживить только в воспоминаниях.
Историк литературы и знаток Кафки Хартмут Биндер представляет их в монументальной иллюстрированной книге «Вчерашний вечер в кафе - затерянный мир пражских кофеен и ночных клубов времен Кафки», (Hartmut Binder «Gestern Abend im Café - Kafkas versunkene Welt der Prager Kaffeehäuser und Nachtlokale», Prag, Vitalis-Verlag, 2021).
Биндер собрал тысячи фотографий, плакатов, брошюр, карточек с меню, отрывков из программ, карикатур и прочих свидетельств времени, чтобы на основе этого множества документов рассказать о «затерянном мире пражских кофеен и ночных клубов» на рубеже 19 и 20 вв. - мире пражской богемы - художники и бомжи, полуночники и маньяки, кавалеры и хитрые персонажи. Как и в Вене, эти заведения в Праге также были временным пристаницем для всех, кто не хотел быть дома, но хотел в каком-то смысле обрести дом.
Все эти впечатления Биндер группирует вокруг своего главного героя: Франца Кафки, тихого, застенчивого, нереалистичного пражского писателя, о котором вряд ли можно подумать, что он был завсегдатаем паба. Однако «... пишу в 12 часов в «Континентале», первом тихом месте в это воскресенье», - говорится в его письме 1909 г. Кафка бежал от домашней деспотии, от своей проходной комнаты в квартире его родителей. Он был больше наблюдателем, когда литературные или философские кружки собирались в кафе, «Арко» или «Лувре», и спорили. Только однажды он позволил себе увлечься чтением своих произведений публично: в Зеркальном зале гостиницы «Европа» на Вацлавской площади. «Что было только для моего удовольствия, а остальные вечера предназначены для моего освобождения», - писал он.
Можно ли найти в этом мире свое «кафе мечты»?
Отель «Европа» пережил несколько реконструкций. Что осталось от того времени? Можно ли найти в этом мире свое «кафе мечты», как его описала Ленка Рейнерова в одном из своих рассказов - оно далеко на небесах, в нем все те, кого она любила, продолжали говорить и спорить? Много лет назад, как вспоминает один из ее современников, она сидела в «Славии», красивая старушка, которая много времени провела здесь, в Праге, а затем в изгнании с Эгоном Эрвином Кишем, меланхоличная и всеми забытая. И все же со свойственным ей максимализмом: «Я по-прежнему считаю литературу самым эффективным оружием против распродажи идеалов и надежд».
Но сегодня мы можем испытать только то, что реально. От «Славии» до «Лувра» всего несколько шагов. Это кафе на первом этаже открыто с 1902 г. Мир, выпавший из современности: нежно-розовые стены, тканевые обои, зеркала, в которых ресторан многократно отражается, словно уходя в бесконечность. Официанты - как и везде в Праге - в черных костюмах, публика красочная, возможно, слишком колоритная для этой достойной атмосферы, на удивление шумной и оживленной. В тускло освещенной бильярдной в дальнем правом углу несколько мужчин сосредоточены на игре, остальные оживленно болтают на чешском под сверкающими люстрами. Очень пражское место. А для тех, кто хочет полностью уединиться, «Лувр» предлагает укромные уголки и закоулки, которые когда-то назывались «chambres specificulières», в которых легко затеряться. Повсюду на столах есть небольшая стопка бумаги и карандаш: можно записать вспышку вдохновения.
На лестничной клетке Лувра висят огромные черно-белые фотографии некогда известных кафе города. Большинства из них сегодня больше нет. Лишь немногие из них выжили. Некоторые из сохранившихся мало похожи на себя, став лишь неудачным отражением своей эпохи. «Savoy» на улице Везеньска, например, на бывшей Козьей площади и недалеко от синагоги некогда еврейского старого города, теперь является вполне нормальным рестораном. Однако с 1911 г. здесь регулярно выступала театральная труппа Джизхака Леви (Jizchak Löwy), которую очень любил Кафка. Как и «Kavárna Lucerna», этот храм развлечений в былие времена, в серебряном зеркальном коридоре которого соседствовали кинотеатры и различные заведения, где наставник Кафки Макс Брод и его друзья часто заканчивали вечер после посещения кинематографа. Теперь это обычный бар.
«Монастыри детей мира»
Остальные заведения полностью ориентированы на туризм. «Orient» в начале улицы Целетна реконструирован, в нем воссоздан интерьер одного из знаковых произведений чешского кубизма. Как говорят знатоки, небольшая подделка под старину. Сладкое фирменное блюдо - пончик с кремом в стиле кубизма.
Ресторан в Общественном Доме поражает богатством модерна, а в «Империале» приезжие озираются, затаив дыхание, и буквально теряют дар речи: зал полностью отделан плиткой и цветной мозаикой, в бархате прошлого вы путешествуете во времени – бесплатно, в дополнение к кофе. Но «City» или «Edison», «Corso» или Trocadero» - кофейни, которые «Prager Tagblatt» однажды назвал «монастырями детей мира», исчезли навсегда.
А «Arco»? Некогда опорой пишушей богемы преимущественно в литературных кругах был сборник «Пражского кружка», членов которого венский сатирик Карл Краус презрительно называл «арконавтами». На углу улицы Гибернска (Hybernská), на стене изображение Кафки больше, чем в натуральную величину, дверь ресторана заперта - это то, что осталось от «тщательно продуманного портала», как говорит Хартмут Биндер.
«Arco» уже давно не публичное заведение, так как принадлежит Министерству внутренних дел, которое устроило в нем столовую для полицейских. Но туда можно попасть любопытствующему – его залы теперь сухо и надлежащим образом оборудованы под систему самообслуживания. Ничего не осталось от бывшего интерьера, спроектированного учеником Отто Вагнера: четыре большие комнаты для гостей, библиотека и читальный зал, предназначенные для некурящих. Здесь можно было поиграть в бильярд под стеклянным потолочным окном, а также был дополнительный зал с тринадцатью столиками. Был тут и столик литературных завсегдатаев, но когда Франц Верфель однажды «выкрикнул» одно из своих стихотворений, люди за соседним столиком с «ужасом и негодованием» пожаловались метрдотелю, который смутился, потому что он сам был поклонником этого поэта...»
Теперь сюда приходят офицеры в форме или в штатском, молча сидят за новыми столами и обедуют. Профанизация заведения.
Традиции и современность пражских кафе
В прошлом, как свидетельствуют пражские старые газеты, была такая традиция - «метрдотель опережал гостя, чтобы, как диктор, объявить, что пришел знаменитый лирический поэт». В литературных кафе, таких как «Arco», было принято навешивать на посетителей профессиональные ярлыки. Поэтому официант любезно указывал, что тот или иной столик занят, потому что «прагматики» всегда сидели за ним, или «конструктивист» устроился в дальнем углу, потому что в этот день он пожелал встретиться с «первохристианином».
По улице Jeruzalémská вы двигаетесь к вокзалу, который когда-то носил имя императора Франца Иосифа. Старое здание, едва заметное за городской автомагистралью и новой постройкой, все еще реставрируется. Со стороны улицы можно попасть в старую приемную, которая своим великолепием напоминает интерьер собора. Есть еще кафе «Fantova Kavárna», уютное место отдыха для тех, кто коротает время перед поездкой и хочет выпить свой утренний кофе. Под его полукруглым сводом парят ангелы, погружая посетителей в эпоху, когда путешествие означало не спешку, а полное наслаждение миром.
Да, книга Биндера заслуживает прочения. Она ярко и трепетно воссоздает эпоху и мир пражской богемы начала 20-го века, что заставляет читателя иначе увидеть и современную Прагу.
При перепечатке и копировании статей активная ссылка на журнал «В загранке» обязательна.
Адрес статьи здесь
Похожие записи
АВТОР:
Светлана Александрова Линс
