Путешествие, которого не должно было быть
«Я не могу позволить себе умереть, не побывав на спектакле «Набукко» Верди», — сказал мой супруг, перенеся две операции. В такой ситуации человек анализирует свою жизнь, думает о смерти. В интернете он нашел, что «Набукко» идет в Италии, в римском амфитеатре в Вероне.
«Значит мы едем в Италию»
Рене, мой муж, серьезно заболел, перенес две операции. Едва не умер из-за халатности врачей… Намучился. В такой ситуации человек анализирует свою жизнь, думает о смерти.
— Я не могу позволить себе умереть, не побывав на спектакле «Набукко» Верди .
Эта опера – то, что разбудило его любовь к музыке в раннем детстве, то, что говорит его сердцу. Еще не умея ходить без посторонней помощи, мой супруг нашел в интернете, что «Набукко» идет в Италии, в римском амфитеатре в Вероне. «Значит мы едем в Италию»..
Человеку, прикованному к больничной койке, сказать такое было просто абсурдно, но тем не менее, через 2 месяца мы были в составе толпы, заполнившей амфитеатр под открытым небом. На входе каждому вручили по маленькой свечке и сказали, что в этом театре существует традиция зажигать свечи во время исполнения. Еще не было темно, но огоньки, разгоравшиеся повсюду, были хорошо видны.
Теплый итальянский воздух, атмосфера древности (амфитеатру около 2 000 лет), чарующий свет свечей. Особенностью амфитеатра является то, что можно видеть всю публику, а значит и все огни. Подул ветер, и огонь пришлось защищать; немногие выдержали это испытание, и свечи постепенно погасли. На сцену вышел музыкант с там-тамом, одетый в военный костюм 19-го века и ударил в него. Это был первый звонок. Музыкант появлялся три раза, после последнего удара ему аплодировали, и он кланялся.
Наконец началась опера. Сцена гигантских размеров, количество певцов и артистов миманса, занятых в спектакле, раза в четыре превышало обычное. Был и фейерверк, изображающий вспышки снарядов в битве, была и кавалерия, насчитывающая двенадцать лошадей. Сцена занимала треть амфитеатра, поэтому свежие войска постоянно появлялись из двух отданных выступающим проходов. В оперу ходят наслаждаться бельканто. Мне кажется, что недостатком этого представления можно считать то, что сценические эффекты напрочь затмили душу оперы – музыку.
Наше утро начиналось с восходом солнца
Но Рене был на вершине блаженства: желанное состоялось в его жизни, теперь и умирать не страшно. Кстати, мой болезненный супруг взбирался на горы и плавал на шхуне в Италии, помогая хозяину управляться с парусами, а по приезде домой принял участие в веломарафоне. Думаю, что первыми умрут от потрясения его врачи, а не он. «Этого не должно было быть, потому что такого не бывает, он обязан был оставаться жалким больным!» — закричит их профессиональная гордость.
Мы жили в очаровательном отеле с видом на гавань, завтракали под аркадами на улице. Каждый раз за завтраком я брала лишний кусок багета для воробьев, беззастенчивых воришек, чувствующих себя за столами туристов, как дома. «Не порть удовольствия птицам, — сказал Рене. — Воробей должен воровать, это его призвание, его натура». Смелость наших пернатых друзей исчезала с появлением фотоаппарата Рене, они моментально улетали, оставляя лакомые куски на столе. Мой муж нашел объяснение и этому: «Никакой вор не желает быть пойманным с поличным!»
Наше утро начиналось с восходом солнца. Мы поднимались к замку, с которого открывался вид на озеро и встречали рассвет. Я смотрела на восходящее солнце, так как это полезно для глаз. Потом, когда солнце наберет силу, его свет вреден зрению, а юное солнце лечит.
Рене же делал панорамное фото озера, запечатлевая краски рассвета. Он ставил фотоаппарат на штатив и делал множество фотографий, из которых потом на компьютере можно будет составить одну, огромную. У нас было десять дней, десять вариантов утреннего неба, потом, сравнив, мы выберем самый живописный.
Современные аристократы не сидят, сложа руки
Отдыхая на озере Гарда, можно посетить все прибрежные городки, даже не имея собственного средства передвижения: по озеру курсирует катер, исполняющий роль рейсового автобуса. Но самое интересное мы нашли не вокруг озера, а внутри него. Мы посетили Изола–дель–Гарда, остров Гарда. За туристами приехал катер, принадлежащий хозяевам острова, семье Кавацца. Герцог де Феррари, князь Боргезе и русская эрцгерцогиня Мария Анненкова были предками нынешних владельцев острова. Современные аристократы не сидят, сложа руки. Наша экскурсовод, девушка, тоже принадлежащая семье, сказала, что все ее члены работают для поддержания рая на земле, созданного ими, в надлежащем порядке.
Наемных рабочих только шестеро, трое садовников и три уборщицы. isola-de-garda-dvorecСемья выстроила дворец, одно крыло которого копирует Дворец Дожей в Венеции, а другое украшено висячими садами, под которыми располагаются две квартиры, занимаемые хозяевами. Туристам показали несколько музейных комнат дворца, в которых, в отличии от обычных музеев с их обветшалостью и безжизненностью, царила атмосфера тепла человеческого жилья. Потом нас провели на открытую террасу, где группе было предложено угощение: вино и оливковое масло, произведенные тут же на соседнем острове, тоже принадлежащим семье. Кавацца – люди рачительные: оливковые косточки, остающиеся от отжима масла, идут на отопление дворца.
— А вот розовый сад леди Шарлотты, она не доверяет его садовникам.
Вообще она очень деятельная особа, в свои восемьдесят три года преподает в школе верховой езды. Позже хозяин шхуны, на которой мы совершили круиз, заметил: «А, леди Шарлотта, знаю я ее, гоняет на своем старом катере по озеру, как настоящая фермерша!»
По окончании экскурсии нам было предложено полчаса погулять по острову. Деревья редких пород, растущие прямо в воде озера, диковинные птицы. Не хотелось уезжать, но пришлось быть на пристани в назначенное время, так как катер, принадлежащий владельцам острова – единственное средство сообщения с большой землей.
Jamaica beach
Гуляя по городку Сермионе, мы обнаружили необычный пляж, Jamaica beach. На вершине горы возвышаются римские развалины, гроты Катулла, а у их подножья расположились туристы.
Очень странный пляж: его покрывают природные каменные плиты огромных размеров. Вблизи воды эти плиты поросли короткими, необычайно скользкими водорослями. Войти в воду можно только, либо вползая на четвереньках, либо соскальзывая сидя. Я не видела ни одного человека, оказавшегося в воде обычным для нас способом: смельчаки, отваживавшиеся соскальзывать в воду стоя, в конце концов падали.
Выйти из воды тоже проблема, даже когда ты ползешь, скользкие водоросли не дают укрепиться на камнях. Выручают спасительные углубления в плитах, за которые можно цепляться. Они круглой формы, разной величины: бывают размеров с чашку, с кастрюлю, некоторые достигают даже размера казана для плова. Жутковато: углубления наполнены водой, иногда в них плавают маленькие рыбки. А что, если что–то страшное притаилось в темноте, да как укусит! Я была уже у самого берега, когда углубления закончились. Я застыла в беспомощности. Если бы не дружески протянутая мне рука девушки, сидящей на сухой, а значит не скользкой, плите, мне бы не выбраться.
В июне, когда Рене сообщил мне, что планирует поездку на озеро Гарда, я восприняла эту новость без энтузиазма. Я уже отдыхала там, и мне было скучно. Но поездка этим летом так меня вдохновила, что я выпрашиваю у моего мужа повторения нашего путешествия на следующий год.
При перепечатке и копировании статей активная ссылка на журнал «В загранке» обязательна.
Адрес статьи здесь
АВТОР:
Светлана Александрова Линс
Спасибо, Инна! Как всегда было интересно!Здоровья твоему мужу!