Александр Молль «Александр из Александровки. Воспоминания эмигранта первой волны» Часть 9-я

Я вернулся в Киль, и через несколько месяцев оказался в городе Могилеве, в Беларуси. Был приглашен сопровождать гуманитарный груз, как переводчик. В то время, в 1991 году, в Шлезвиг-Гольштейне было очень мало русских, которые говорили бы одновременно на русском и немецком — попасть на жительство в Германию было для них нереальным делом. Так вот, мы везли подарки для детей, пострадавших от чернобыльской аварии.

Как только мы приехали, нас, конечно же, приняли на самом высоком уровне. Мы удивлялись щедрому столу – все было заставлено тарелками с салатами, колбасой и красной рыбой. А мы-то думали, что едем помогать голодающему и погибающему от радиации народу. Тут же стояли бутылки водки, но никто из нас особо не пил, так как мы все по очереди сидели за рулем, и ответственность за груз была большой. Пикник был устроен на природе, на опушке леса. Мы измерили там радиационный фон – он был в пределах нормального, могилевский район лишь частично пострадал от радиации.

Привезенный нами гуманитарный груз на следующий же день после прибытия стал куда-то исчезать. Администрация Могилева говорила нам, что это все идет особо нуждающимся людям, которых мы и в глаза не видели. Но Могилев – город небольшой, и до нас быстро дошли слухи о том, что гуманитарная помощь «перекочевывала» в частные руки, а оттуда – на вещевые рынки. Убедиться в достоверности этой «неофициальной» информации не составило для нас особого труда. Тогда мы приняли решение нашей небольшой командой, что оставшийся груз мы сами развезем детям по детским домам, интернатам и школам Могилева и области.

Надо сказать, что после случившейся трагедии в Чернобыле, вся Германия приняла участие в помощи пострадавшим людям. Почти каждая семья собрала небольшой подарок, в котором были практически новые вещи — шоколад, детские игрушки, одеяла, подушки, постельное белье и пр. Люди приносили все аккуратно упакованное и украшенное красивой оберточной бумагой. И в это было вложено столько человеческого сострадания и душевного тепла, что мы просто не могли допустить того, чтобы все это пропало или было продано на вещевых рынках.

Ночевали мы в гостинице, завтракали в ресторане, и, конечно же, были на виду у всего городка. Иностранцы в те времена Могилев посещали не часто. Так к нам подходили молодые женщины из местных и в открытую предлагали свои «женские» услуги. Одна даже предложила мне, чтобы я на ней женился. Мне это было удивительно – как такая молодая и красивая женщина, совершенно не зная меня, может мне предлагать такие вещи! Интересно, что судьба через десять лет после нашей поездки в Могилев, распорядилась так, что я познакомился в Киле с женщиной, которая была родом из Могилева, и женился на ней.

Хотя, за эти десять лет, конечно же, много воды утекло, я не был пуританином и знакомился с женщинами. И даже был влюблен в одну русскую из Костромы, которая сыграла в моей жизни очень коварную роль – она искала себе богатого мужа и приняла меня за такового. Но, когда она узнала, что я «гол, как сокол»,  ушла от меня на поиски более удачного варианта. И, надо сказать, ей это удалось! Другое дело, что для этого понадобилось, как говорят, «продать черту Душу». Дорогую цену заплатила она, чтобы стать богатой — променяла искреннее чувство, что бывает в жизни чрезвычайно редко, на иллюзорность богатства.

Я же очень любил эту женщину и ради нее был готов на любые жертвы – даже женился на ее дочери, чтобы она могла остаться жить в Германии. Я понимал, что это было юридическим и моральным преступлением, но я не мог смотреть на плачущую женщину, которая умоляла меня спасти ее ребенка, погибающего в этой преступной и криминальной России! Я многим помогал, чем мог, и тут я снова вступил на эту дорожку, которая у русских всегда связана с экстримом.

Ну, что ж! Мы договорились с Таисией*/, что как только ее дочь Ирина получит вид на жительство, мы поженимся «по-настоящему» и подарил ей нательный крестик моей матери в знак нашего обручения. Итак, мой одинокий дом наполнился женскими голосами. Это было мое первое длительное и близкое «погружение» в настоящий советский быт и отношения, которые мне не были известны. Ведь, моя мать и бабушка получили еще дореволюционное воспитание и оно значительно отличалось от советского. Моя мама хорошо знала иностранные языки, соблюдала этикет, никогда не одевала брюк и понимала, что имеют в виду немцы под названием «тиш культур» (наука поведения за столом).

Я терпеливо вводил мою новую, молодую «жену» и ее мать в тонкости немецкого быта и учил их готовить обед, а, чаще всего, готовил его сам, так как женщины всегда куда-то торопились – у них всегда были неотложные дела. Моя жизнь из спокойной, размеренной превратилась в наполненную разными событиями и поездками в поисках «бизнеса», который мне обещали мои новые спутницы жизни. На самом деле, как я это позже понял, они преследовали лишь свои личные цели, и я был только средством в их достижении, так сказать, «трамплином» в их новую жизнь.

«Невинная девушка», о которой так волновалась мать, оказалась симпатичной, высокой, стройной женщиной, которая интересовалась молодыми мужчинами и вовсе не была похожа на «жертву социализма». Она быстро нашла себе применение на немецкой земле, благо интерес немецких мужчин к русским женщинам до сих пор не ослабевает. За три года моей «женитьбы» я побывал в Костроме, в Белгороде и Харькове, где познакомился со многими русскими людьми, в том числе и с женщинами, которые все почему-то хотели непременно переселиться в Германию и выйти замуж за немцев.

Было странно для меня все это слышать, так как они не представляли, какие трудности ожидают их в Германии – незнание языка, другой образ жизни в чужой стране, я уж не говорю о притирке разных характеров. Обычно русским невестам предстояло выйти замуж за человека намного старше, который надеялся на помощь русской женщины на старости лет, на то, что она будет готовить, убирать, стирать и гладить, да еще и дарить свою нерастраченную славянскую нежность и молодой темперамент, которого так не хватает немецкому бюргеру. А мнимое богатство, на которое рассчитывают молодые бестии, по приезде их в Германию, куда-то улетучивается. Им приходится находить себе любую работу, чтобы потом похвастаться перед подружками, оставшимися в России, что все у них «окей», и они процветают.

Так и мои «девушки», покрутившись в немецкой действительности, решили пойти «ва банк» — искать не иначе, как миллионера (в противном случае, жизнь в Германии не имеет смысла!). Ставка была сделана на молодую, Ирину. И вскоре престарелый богач из Мюнхена не оставил себя долго ждать — нужно было только знать определенные места отдыха таких господ.

К этому счастливому периоду нахождения «денежного мешка», в жизни моей «жены» произошли интересные перемены – она пережила настоящую любовь к моему сыну Годеру и родила от него ребенка. Казалось бы, жизнь подсказывала ей правильное решение – выйти замуж за своего ровесника и отца ее ребенка. Но это бы означало отказаться от своей мечты – зажить богато и красиво! Мать и дочь были одержимы этой целью – богатство любой ценой, даже ценой своего личного счастья, и любым путем, даже криминальным….

Окончание

_____________________________________

*/Примечание — в целях сохранения приватной сферы участников событий, описываемых в этой главе, их имена были изменены.

__________________________________________________

При перепечатке и копировании статей активная ссылка на журнал «В загранке» обязательна.

Адрес статьи: https://vzagranke.ru/zhizn/v-prostranstve/gumanitarnaya-pomoshh-v-polnom-smysle-etogo-slova.html

Понравилось? Подписывайтесь на журнал прямо сейчас:

назад к выпуску >>

к рубрике >>