Геннадий Чернов

«Гамбринус»

У любого человека за жизнь накопится несколько историй, на которые найдется слушатель. Каждый свой приезд в Нью-Йорк стараюсь выбрать день, чтобы сначала посидеть в «Гамбринусе».

Официанты-мореманы в тельниках приносят графинчик водки и рыбу, и таким образом достигается определенный настрой. Я почти неизменно вспоминаю нелюбовь Набокова к «водочкам-селедочкам», но это воспоминание заметных изменений в мой рацион не вносит именно в этот день.

Потом по Оушн Парквей я спускаюсь к набережной и поворачиваю в сторону кафе «Волна». По дороге есть небольшая площадка, где собираются старички-пенсионеры из бывшего СССР, играют в карты, домино, а дюже грамотные — в шахматы. Как правило, после минут 20-ти моего пребывания там, подсаживается какой-нибудь старичок и начинает рассказывать свою жизнь. «Сто писят» выпитые почти нелегально только подстегивают рассказчиков…

Первый раз такие рассказы стал слушать лет 20 назад…

«Гамбринус», 1994. Сидим за столом с Мишей-таксистом. Невысокий, полный, седой, смотрится колобком, и довольно немолодым колобком. Ему тогда было 52, как и мне будет через год: «Гена, не поверишь! Мне Киев снился каждую ночь. Каждый день я ездил по Бруклину, а видел только Киев. Вот, наконец, набрал денег, накупил подарков, не могу же приехать нищебродом. Решил так — поеду на месяц, отведу душу. Прилетаю, встречают друзья, двоюродный брат. Что-то говорят мне, хлопают по плечу, обнимают, а я не могу даже слова сказать, заливаюсь слезами и все.

И понеслось — каждый день люди, кухни, кафешки, мои с детства знакомые улицы. Рассказываю снова и снова, как вставал на ноги, как по первой начинал на нелегальной бирже в Боропарке, как рыжий ирландец-полицейский тыкал мне в нос пальцем и говорил: «ю-ступид!» А я думал только об одном, только бы не замели и не выкинули из Штатов. Как не вылазил из-за «баранки», чтобы заработать несколько лишних долларов. Охотно слушал и своих, про трудности быта, про то, как все бизнесы подмял криминал, про то, какая инфляция и какими меркантильными стали бабы.

Вторая неделя прошла спокойнее, попривык снова к улицам, поисчерпались рассказы. Друзья и родственники стали возвращаться к своим делам, интерес ко мне начал иссякать. На третьей неделе я почувствовал, что за пять лет я достаточно оторвался от того, чем они живут, и стал вспоминать Нью-Йорк. За эти пять лет и я стал почти чужим родственникам и друзьям. К концу недели я понял, что все те же проблемы, все те же жалобы, которые я слышал пять лет назад, не изменились ни в чем.эмиграция

Когда прошли три недели, и осталась одна, я сказал себе: «Миша, какого хера ты приехал на родину на месяц, а не на две недели?» Так что Гена, замучает ностальгия, езжай, конечно, излечиться. От чего уехал, к тому и приедешь. Но не будь дураком, езжай только на две недели!». Я вернулся на родину на пять лет, но рассказ про ностальгию запомнил.

Атлантик-Сити

Миша и Володя были схожи во многом. Оба — с Питера, оба – кандидаты в мастера по шахматам, обоих уволили с околоинтеллигентных должностей на закате СССР, и оба имели весьма сомнительный статус пребывания в США через пару лет после развала первого в мире государства рабочих и крестьян. Нью-Йорк, правда, таким статусом было не удивить.

Но имели место и нюансы. Вопреки ожиданиям, Володя, а не Миша, претендовал на статус беженца по еврейской линии, и Миша, после виски, естественно публично, выражал сомнения в Володином иудействе. Миша выехал с женой, у которой, как я помню, была грин-карта. Потом, правда, убедившись, что супруг поднимется на ноги позже, чем минуют ее лучшие годы в цвету и в соку, поменяла его на уже устоявшегося мужчину, способного оценить ее сок и цвет не только словами.

Володя хоть и выпивал, но не курил, и даже в октябре купался в Гудзоне, и любил и понимал литературу. Последнее делало его в моих глазах собеседником достаточно ценным. Миша, если что и читал кроме газет, никогда за таким времяпрепровождением замечен не был. Еще Миша выпивал, курил и уверял, что прожить не сможет без близости с женщиной больше недели, а где-нибудь умрет под Бруклинским мостом, известным советским читателям как место прибежища большинства небогатых жителей Нью-Йорка. Таковой ли он обладал природой на самом деле, или боялся, что другие дурные привычки ослабят его неукротимую витальность, но девчонки из прилегающего пуэрториканского квартала знали его хорошо. И не давали ему умереть даже в отсутствие денег, допуская кредитование как исключение именно ему.

Но картина оказалась бы неполной, не упомяни я их страсть к игре, которая мешала обоим в решении финансовых, и как следствие, статусных проблем. Володя уверял, что он выдумал систему, по которой он все-таки сумеет обыграть казино, и даже показывал мне какие-то ходы на картах, в которых я никогда не смыслил. Денег, видимо, для демонстрации системы не хватало, потому что они неизменно проигрывали в казино в Атлантик-Сити. Оба работали у контрактора, который платил хоть и кэшем, но мало. Гарантий трудоустройства на будущее не давал.

И задумались ребята о поиске более заманчивой жизненной стези. Как раз в ту пору прошел среди малостатусных бывших совграждан слушок о том, что в Калифорнии назревает строительный бум. Знакомый Миши и Володи звал их, обещая работу на первых порах, с последующей организацией собственного бизнеса как независимых контракторов. Промеж Володи с Мишей завелось к тому времени 3000 долларов, которых должно было хватить на неделю дороги, чтобы своими глазами увидеть всю Америку, и на первый месяц рента жилья.

Надо знать Нью-Йорк в феврале, чтобы понять, какой сладкой песней звучало слово «Калифорния» для моих приятелей. После краткого обсуждения плюсов и минусов такого предполагаемого поворота судьбы, чуткий к литературе Володя подвел черту: «Едем, а то снова по весне придется валить на черную биржу в Боропарк и горбатить на хасидов!»

В субботу состоялись их проводы. Нас собралось человек 12, включая и двух пуэрториканок, пришедших проводить Мишу, своего надежного клиента. В воскресенье друзья отсыпались и уехали в понедельник утром. Потерявший было способность удивляться, я обрел ее вновь, когда на другой день один знакомый сообщил мне, что Миша с Володей вернулись. Я застал обоих пьяными и хмурыми в комнатухе без окон, в которую еще никто не успел вселиться.

— И? -лаконично провел я разведку.

— Ну что и, — отозвался тоскливо Миша. — Стоим вчера на вокзале, а наш автобус припаздывает. Вдруг, как на грех, на соседнюю платформу подкатывает автобус в казино на Атлантик-Сити. Ну мы молча, не сговариваясь, на него и сели.

Я быстро оценил драматизм и эмоциональную подоплеку сказанного.

— Все проиграли?

— Все! — глухо выдавил Володя, изобретший систему посрамления игорного бизнеса.

_____________________________________________
При перепечатке и копировании статей активная ссылка на журнал «В загранке» обязательна.

Адрес статьи: https://vzagranke.ru/zhizn/v-prostranstve/nyu-jork-nyu-jork.html ?

Понравилось? Подписывайтесь на журнал прямо сейчас:

(посмотреть видео Процедура подписки)

назад к выпуску >>

к рубрике >>