Лондон – это Нью-Йорк «Старого Света» — Часть 3-я
Лондон необычайно красив и местами безвкусен, очень надменен и настолько же потрепан, чрезвычайно пресыщен, как и толерантен, крайне противоречив, и все же конгруэнтен. Будь Лондон человеком, он был бы очень докучлив, иногда невыносим, но всегда интересным, захватывающим и чертовски на высоте, не только в архитектурном смысле.
На пульсе времени
Ранним утром Лондон еще утомлен. Жители метрополии в среднем спят очень мало, поэтому утром по дороге на работу им нужно подзарядиться. И перед тем, как спуститься в метро со стаканчиком кофе, газетой и включенным смартфоном, на многих станциях их провожают щиты с социальной рекламой. На них цитаты дня, обычно мотивируюшие и подбадривающие, но иногда грустные и актуальные. Когда умер Девид Боуи (David Bowie), лондонец, выросший в Брикстоне, баннеры украсила цитата из его песни:«Я не знаю, куда иду отсюда. Но обещаю, что это не будет скучно» («I dont know where I am going from here. But I promise it won’t be boring»). И внизу приписка: «Покойся с миром, Дэвид». Это просто жест, деталь, но посыл таков, что несмотря на суету, занятость и стресс, «остановитесь на мгновение, прежде чем вас захлестнет повседневность». И будни, собственно, и начинаются сразу же после этой мимолетной паузы, как только человек попадает в переполненный вагон подземки, которой пользуется миллион пассажиров.
Это не только час пик, но и время в чистом виде. Лондон расположен в буквальном смысле на пульсе времени — нулевой меридиан проходит в районе Гринвич, где сходятся Восток и Запад. И нет лучшего места для пересечения культур, а по мнению многих британцев, Лондон до сих пор — центр мира. Раньше люди сверяли свои часы по Биг-Бену, по крайней мере, жители стран Британского Содружества Наций, а это — почти треть населения земного шара. И еще сегодня в городе проявляется это деление на «до и после» — в музыке, моде, культуре, финансах. А иногда вообще кажется, что время застыло в самом центре турбулентного Лондона. Где на мощеных булыжником улицах в сумерки по-прежнему вручную зажигают газовые лампы, и в Букингемском дворце – все та же вечная смена караула. Или в магазине James Smith & Sons, что в Холборне, открытом в 1830 году, практически ничего не изменилось с тех пор. Здесь продают зонты и большие старомодные трости с набалдашниками ручной работы, неделя работы на каждый, и нужно на все потратить время, даже на лестницу, ведущую в магазин. «Идите. Не бегите» (Walk. Don’t run).
Все требует времени, в том числе и чтобы спуститься в магазин. И хороший зонт – тоже. Подкова на счастье, прибитая на стене прямо у потолка. Все тот же потертый шарм времен газовых ламп, и самое большое новшество — в том, что уже 30 лет здесь можно купить и починить также и женский зонт. «Так как зонт James Smith & Sons — вещь на всю жизнь», говорит Фил Нейсбитт, молодой хозяин магазина. Он женился на представительнице этой династии и счастлив, что его прежний сумасшедший образ жизни остался в прошлом. Он был ИТ-экспертом. Теперь вся его жизнь проходит под зонтами, что ж на них есть спрос всегда. Хотя клише о дождливом и вечно пасмурном Лондоне уже устарело: здесь теперь ненастных дней гораздо меньше, чем где-либо, и даже пальмы растут в удивительно мягком климате, благодаря близости Гольфстрима.
Баловень безмятежности
Снаружи снует транспорт, а этот магазин, сам уже ставший традицией, смотрится как остров в окружении улиц. Мимо спешат люди на работу и в Сити, наиболее важный финансовый центр в мире, но уже давно не так надежно защищающий от кризисов, как зонты. Там, как всегда, время измеряется в совершенно другой валюте: а именно — в деньгах.
Возможно, время течет по-разному или относительно в этом городе, который позволяет себе известное спокойствие, потому что все уже пережил. Римлян и восстание под предводительством кельтской королевы Боудикки, когда Лондон был сожжен до тла почти 2000 лет назад. Захват норманнами тысячу лет спустя, чуму, великий пожар 1666 года и впоследствии реконструкцию, гитлеровские бомбежки, террор ирландских сепаратистов (IRA) и исламистов. В июле 2005 года во время террактов исламистов погибло 52 человека, аккурат через день после того, как Лондон выиграл право проведения Олимпиады. И сегодня город живет с ощущением латентной угрозы, что его может постичь участь Парижа, в котором произошла серия терактов в ноябре 2015 года. Но этот страх преодолевают, как, возможно, способны на то только британцы — «сохраняй спокойствие и продолжай свое дело» («keep calm und carry on»).
Лондон пережил всю эту жесть, в том числе и финансовый кризис, накрыший мир восемь лет назад. И сразу принялся генерировать новые идеи. Прямо рядом с высотными башнями банков в Шоредиче — в центре творчества, где под одной крышей работают художники, хипстеры и авангардисты.
Тогда, в 2009 году, через год после разразившегося финансового кризиса, американка Арасели Камарго, 36 лет, завершила свою учебу в Лондоне, специализируясь на английском и неврологии. И задалась вопросом, что значит этот кризис для мира, страны и города. И в особенности, как этот кризис повлиял на людей. «Провал, — говорит она, — был великим уравнителем, приведя часы обратно к нулю». Теперь, вместо того, чтобы препираться и тянуть время, Камарго со своим братом разработали проект. Цель которого собрать вместе людей, очень разных людей. И дать им возможность совместно развивать идеи и находить решения. «Мы предоставляем им место».
«Для мозга Лондон лучше»
Они нашли подходящее помещение в Шоредиче, во внутреннем дворе. Оборудовали его всем необходимым, включая Wi-Fi и назвали «The Cube», то есть куб, который стал творческой лабораторией для представителей разных профессий, дизайнеров, ученых, юристов, архитекторов. Они тут работают, обмениваются идеями, помогают друг другу и действительно находят решения. Совсем недавно «The Cube» заключил творческое партнерство с Университетом искусств, и студенты создают произведения искусства на научной основе, а затем демонстрируют их на выставке. Несколько лет назад все это было в новинку, «понятие Co-working еще не вошло в обиход». Сегодня многие крупные корпорации, как IBM и Virgin Media, используют в широких масштабах то, что начиналось в «The Cube» в качестве экспериментов. В их проектах сочетаются достижения неврологии и антропологии, архитектуры и дизайна. Арасели называет это «когнитивной эпохой», и Лондон в известном смысле является ее центром. Потому что «сам этот город — не что иное, как гигантское пространство для совместной работы разных людей. Здесь постоянно экспериментируют, и формируется очень органичная культура и инновации».
Подобно и в то же время совершенно иначе, нежели в столь же гетерогенном Нью-Йорке, где Арасели также открыла филиал. В Лондоне все более основательно и вдумчиво. «Все более зрело, более продуманно, немного медленнее. Но и глубже». Именно на этом концентрируются в «The Cube», увязывая старую европейскую школу ученых, мыслителей и изобретателей с требованиями современности. Что является прообразом трудовой занятости будущего.
Когда Арасели выходит вечером из офиса, она видит строительные краны. Символы роста и изменений. Все меняется, все находится в постоянном движении. Повсюду на этой улице появляются новые компании, единственной константой остается паб, который был тут всегда. «Вы можете здесь заблудиться и потеряться, — говорит американка, влюбленная в Лондон. — В Нью-Йорке за бетонными высотками не виден горизонт. Для мозга Лондон лучше».
Есть ли границы роста?
Но город растет, растет и растет, увеличиваясь на 10 жителей в час, на два автобуса в день и на два поезда метро в неделю. Есть ли границы роста? Небеса.
Дэвид Чипперфилд работает на двенадцатом этаже в высотном зданим рядом с Ватерлоо. Он — всемирно известный архитектор. Вчера Шанхай, завтра Нью-Йорк, сегодня Лондон. Он здесь родился, а затем вместе с родителями переехал в деревню Девон, снова вернулся, учился с Норманом Фостером и, как Фостер, стал сэром, посвящен в рыцари королевой. Чипперфилд, наблюдая за Лондоном в высоты, полагает, что здесь те же игры, что и в Нью-Йорке приводят к неконтролируемому росту мегаполиса. Он говорит: «Это как секс, либо вы занимаетесь сексом, либо нет. Немного секса не бывает». Это суть успеха. Столица нуждается в пространстве, и взмывает ввысь. Число высотных домов и небоскребов достигнет в ближайшие годы 436, но строятся они, где попало. «В Лондоне нет классического городского планирования застройки, как это установлено на континенте», — говорит Чипперфилд. И поэтому есть опасность, что город потеряется в виду своих гигантских размеров и «станет местом для привилегированных».
Сформировалась инициативная группа, выступающая против этого строительного бума, с говорящим за себя названием «Право на свет». Люди боятся, что высотные здания застят собой свет, как это случилось в рукотворных каньонах Манхэттена. Но, по всей видимости, уже слишком поздно для этой борьбы.
Действительно, сегодня Лондон необычайно красив и местами безвкусен, очень надменен и настолько же потрепан, чрезвычайно пресыщен, как и толерантен, крайне противоречив, и все же конгруэнтен. Будь Лондон человеком, он был бы очень докучливым, иногда невыносимым, но всегда интересным, захватывающим и чертовски на высоте, не только в архитектурном смысле. Потребление кокаина здесь настолько высоко, что его следы находят даже в питьевой воде, в дозах, почти вдвое превышаюших уровень легендарного распутника Амстердама. В Лондоне, пишет «Financial Times», кокаин имеет повсеместное распространение и общественное признание. Его так же легко приобрести, как купить суши в супермаркете. Предположительно, среди потребителей кокаина высокий процент рекламодателей, банкиров и брокеров, которых последний финансовый кризис мало чему научил, они все также ненасытны до денег, но кокаином – вполне.
Лондон, несомненно, является европейской столицей необузданного гедонизма и богатства. Здесь больше миллиардеров, владеющих недвижимостью, чем где-либо еще, а именно 140. «Лондон, — хвастается его бывший мэр Борис Джонсон, — для миллиардера, то же самое, что джунгли Суматры для орангутангов — естественная среда обитания».
«Поколение бумеранг»
Проблема заключается в том, что начилие богатых не означает, что они в обязательном порядке украсят столицу своим присутствием. Пустынны целые кварталы в Кенигстоне и Хэмпстеде. Самый худший из примеров тому – Бишопс авеню или «улица миллиардеров», улица-призрак с неосвещенными дворцами и гаражами с Феррари и Порше внутри. Сверхбогатые, особенно из Саудовской Аравии, имеют обыкновение вкладывать деньги лондонскую недвижимость. Что, в свою очередь, создает типичный для города парадокс: тысячи домов пустуют, в то время как сотни тысяч людей активно ищут жилье. Поэтому с некоторых пор в Лондоне сформировалось «поколение бумеранг» или, как еще его называют, поколение с подрезанными крыльями («Clipped Wing»). Оба эти названия означают одно и тоже: людей, которые не могут позволить себе иметь свою собственную квартиру к 35-ти годам и старше. Поэтому они либо снимают жилье в складчину, либо возврашаются к родителям. Средняя арендная плата составляет в 1560 фунтов или 2000 евро, 72% жителей Лондона арендуют жилье. Возможна субаренда комнаты? Да, но это редко обойдется дешевле 1000 евро. Одна комната. Десять квадратных метров. Туалет в коридоре. Это одна сторона.
Другой является то, что нехватка жилья заставляет проявлять изобретательность. Что бы ни случилось в этом экстремальном городе, люди находят решение. Например, они переселяются на лодки, причаленные на водохранилище Вервик (Warwick) в Хекни. Тысячи лондонцев живут в плавучих домах из-за жуткой дороговизны жилья. Среди них не только богема — музыканты и артисты, или придставители нетрадиционных меньшинств. Все больше и больше врачей и юристов склоняется к жизни на воде, потому что находят в этом шик, да и излюбленный хиппи Хекни-Вик недалеко, откуда также удобно перебраться далее в Шоредитч.
Где еще больше культуры, чем в Лондоне?
Впрочем, в Лондоне вряд ли кого-то может настичь скука. Есть ли еще город, в котором было бы больше театров, чем кинозалов, а именно больше, чем 230? Большие и маленькие, всемирно известные, как Old Vic или крошечные с крутой лестнице, ведущей на второй этаж, над пабом, где гостиная служит сценой, как Old Red Lion Theatre в Ислингтоне. Музеи, гигантские, как Британский музей или забавные, как музей ветряных мельниц (Windmill- Museum) в Уимблдоне.
Так где еще больше культуры, чем в Лондоне? Этот вопрос заставляет задуматься Мартина Рота, директора музея Виктории и Альберта в Южном Кенигстоне. Может быть, Нью-Йорк, а может и нет. Париж может быть. Или, скорее всего, нет. Берлин? Спорный вопрос. Берлин, как пишут британские газеты, ломает любые стереотипы, и Лондон может его когда-нибудь перегнать. Но этого может и не случиться. Рот говорит: «Когда мне нужно попасть в Берлин, и я приземляюсь в Тегеле, то думаю, о, в Германии праздник». Тем не менее, это никакой не праздник, а просто Берлин. В Лондоне, напротив, — всегда кипит работа, даже в праздничные дни, поэтому все открыто. Так, прошлой весной в музее Виктории и Альберта проходила большая рестроспективная выставка работ Александра Маккуина (Alexander McQueen), и было почти полмиллиона посетителей. Ввиду такого огромного интереса публики, музей в последние дни экспозиции работал и по ночам.
«Прямо здесь, за углом, уместился весь мир»
Но Лондон, с чем трудно не согласиться, — это не только архитертура, картины и сценические площадки, это прежде всего совместное произведение искусства его жителей. Ведь, только в музее Виктории и Альберта, где директор — немец по происхождению, почти 800 сотрудников — выходцы из 28 стран мира. Лондон, население которого в скором времени достигнет девяти миллионов человек, представителей со всего мира, говорящих на более 300 языках и диалектах, более трети из них родились за пределами Великобритании — один из самых многогранных городов планеты. Здесь пытают счастье многие, кто приехал из бывших британских колоний, Азии и Восточной Европы.
В Лондоне сбылась места пекаря Андреи Хартловой из Брно (Чехия) открыть свое собственное кафе. Много пришлось ей для того потрудиться, в том числе и работать уборщицей по вечерам и все же получить кредит в банке. Теперь ее мечта сбылась, она пахнет кофе и булочками, и находится в Южном Хэмпстеде под названием «Hart & LOVA». Андреа говорит, что ее фамилия просто удача для названия кафе, в ней заложен глубокий смысл. «Hart» для работы. «Lova» — для страсти. Что, как нельзя лучше, отражает сам характер этого города.
Лондон — это и Салли Батчер, родившаяся в Эссексе, а теперь живущая на юге в Пекхаме, красочном и полиэтническом районе города, немного смахивающим как Ноттинг Хилл 25-летней давности, до того, как туда начали селиться богатые и превратили его в квартал кукольных домиков. Салли держит магазин-ресторан «Персеполис» — здесь персидская еда, вегетарианская. Но также кускус, свежие овощи, специи и сахар, кальяны, оливки и DVD-диски с музыкой из научно-фантастических фильмов, их любит Джамшид, ее муж-иранец. Такая вот эклектика уже 16 лет. До этого супруги работали в кейтеринге. И когда Джамшид сказал Салли: «Хочу открыть свой магазин», та ответила: «Удачи». И он: «Я его открою, но ты будешь его вести». Так и пошло дело, сейчас они собираются его расширить.
Салли – энергиная особа с огненно-красной копной крашеных волос, попутно пишет пользующиеся успехом кулинарные книги и ведет блог. В нем она размещает истории о еде и о жизни в Пекхэме, где чувствует себя «как в одном большом объятии». И кого тут только не встретишь. Курды, афганцы, южноамериканцы, выходцы с европейского юга и Восточной Европы, азиаты с Дальнего Востока. «Слой за слоем», говорит Салли, слой за слоем, пока все не перемешается в Пэкхэме, этом большом котле и одновременно испытательном полигоне. Здесь время течет, как и стоит на месте, потому что одновременно задействованы все часовые пояса. Вьетнамцы работают с европейскими ингредиентами, индусы — с португальскими, португальцы — с турецкими. И все вместе собираются за чаем у турков. «Это постоянно создает новые вариации привычного супа, который всегда в свежем виде подается к столу из кипящего котла».
Гости душевно прощаются с Салли: «Спасибо, это было великолепно». И она отвечает им тем же: «Спасибо вам, любимые мои». Иногда она направляет клиентов далее, в Индию, например. Или Бангладеш. Или Вьетнам. Или в Турцию. Или в Китай. Или в Португалию. Или в Италию. Или в Англию. Все они здесь неподалеку от Персии Салли, в лондонском Пекхеме. «Прямо здесь, за углом, — говорит она, — уместился весь мир».
Авторский перевод Светланы Александровой Линс
Оригинал: M. Streck, D.Seeland «London»,»Stern», No 13, 2016. S. 30-41.
______________________________
При перепечатке и копировании статей активная ссылка на журнал «В загранке» обязательна.
Адрес статьи: https://vzagranke.ru/mentalitet/za-morem/ekstremalnyj-vo-vsem-i-zaxvatyvayushhij-kak-nikogda.html
Понравилось? Подписывайтесь на журнал прямо сейчас:
(посмотреть видео Процедура подписки)
назад к выпуску >>
к рубрике >>
